Видео с голосовым переводом на Телеграм-канале @carni_ru
Лишь после трансплантации я, наконец, полностью пришла в себя и осознала: «Постойте, я считала себя информированным пациентом». Мне всегда говорили: «О, нет, с тобой все в порядке, может быть, немного снизь, но в целом ты в норме». Однако исследования показывают, что за каждый год, когда уровень гликированного гемоглобина (HbA1c) превышает 7%, человек с диабетом 1 типа теряет 100 дней жизни. Я так же возмущена тем, что люди, которые помогали мне заботиться о моем диабете, не сказали мне, что существует другой путь. Если подумать о пищевой среде, в которой мы существуем, становится ясно, что питаться иначе или избегать углеводов непросто, ведь они повсюду.
Но я не готова стать частью статистики, и именно в этом причина моих действий. Я рада представить Сюзанну Шнайдер, у которой, я полагаю, интересная история. Мы только что говорили о том, что она родом из Южной Африки, а сейчас находится в Великобритании, что очень далеко от солнечной погоды. Не могли бы вы немного рассказать о себе? Известно, что у вас интересная история, и диабет 1 типа является ее частью.
Вы правы. Мне поставили диагноз диабет 1 типа в довольно юном возрасте, примерно в 11 лет. Мы жили на ферме в Южной Африке, довольно далеко от ближайшей большой школы, поэтому я отправилась в интернат в очень раннем возрасте. К сожалению, в 11 лет мне диагностировали диабет 1 типа. Жизнь вдали от дома означала, что мне приходилось полагаться на людей, которые так же ничего не знали об этой сложной болезни, чтобы они помогали мне о ней заботиться. И, к сожалению, болезнь все равно настигает, сколько бы спорта ты ни играл.
В детстве я была очень активна, представляла свой округ во многих видах спорта и думала: «Отлично, я могу есть что угодно, пока занимаюсь спортом и все сжигаю». На протяжении всей моей жизни меня уверяли, что со мной все в порядке. К сожалению, примерно в 35 лет у меня была диагностирована терминальная стадия почечной недостаточности. Для тех, кто не знает, что это значит, это означает, что почки отказывают. Вскоре после этой новости мне пришлось начать диализ, пока я ждала пересадки. Честно могу сказать, это было одно из самых тяжелых испытаний, через которые приходится проходить человеку. Ты буквально зависишь от аппарата для выживания. Три года я была на диализе, сначала дома. Затем это стало неэффективным, и мне пришлось перейти на гемодиализ, для которого нужно было ездить в больницу три раза в неделю. Любой, кто прошел через этот процесс, получив наконец этот дар жизни, хочет сделать все возможное, чтобы о нем позаботиться.
Ведь семья, потерявшая близкого человека и давшая вам этот невероятный второй шанс, хочет быть уверенной, что тот, кто получит этот орган, будет беречь его. И вот здесь начинается мой путь в этой дискуссии, потому что я очень долго ждала этого дара. А когда я его получила, я понятия не имела, как о нем заботиться. Мне просто сказали: «Вот, держи, иди, продолжай жить так, как жил. Теперь у тебя есть эта свобода». Это не совсем верно, потому что впоследствии я обнаружила, что, по данным исследований, от 10 до 40% людей могут потерять пересаженную почку в течение первых десяти лет после получения этого дара жизни. Именно здесь и начинается мой путь по поиску способов лучше заботиться об этих новых органах. Так я пришла к написанию этой статьи о рекомендациях по питанию, которых сейчас просто нет.
Вы говорите, что нет рекомендаций по питанию для пациентов после трансплантации? Это то, что вы имеете в виду?
Именно так. Это катастрофа.
Находясь на диализе, вы соблюдаете очень строгую диету. Поскольку у меня был диабет 1 типа, у меня, очевидно, было ограничение в попытке сократить или придерживаться обычной здоровой диеты согласно рекомендациям Американской диабетической ассоциации (ADA). А затем добавляется диабетическая диета для диализа, которая требует сокращения потребления калия, фосфатов, белка и натрия. То есть все яркое и полезное — орехи, семена, молочные продукты, свежие фрукты и овощи — попадает в «запретный» список, и остается только что-то бледное и скучное. Приходится выбирать: питаться ради почек или ради диабета? Управлять такой диетой на диализе — настоящая проблема. И я могу понять, что, получив наконец этот дар, люди думают: «Отлично, теперь у меня есть свобода». Но проблема в том, что многие препараты для трансплантации имеют серьезные побочные эффекты. Многие из этих иммуносупрессивных препаратов сильно влияют на способность организма управлять глюкозой, и мы становимся инсулинорезистентными.
Таким образом, высокая доля людей, получивших пересаженные органы, впоследствии заболевает так называемым новым диабетом после трансплантации, или NODAT. И вы начинаете думать: «Как же так, мне говорят есть все, что угодно, хотя мы знаем, что препараты влияют на мою способность эффективно управлять глюкозой, но при этом следуйте рекомендациям здорового питания, и вы можете в итоге получить новое состояние, известное как диабет 2 типа?» Это было действительно озадачивающим открытием, поэтому я считаю, что существует острая необходимость в решении этой проблемы. У нас есть такое явление, как «двойной диабет», когда многие люди с диабетом 1 типа затем заболевают диабетом 2 типа, потому что они, очевидно, постоянно едят, прямо скажем, неправильные продукты. Вы упомянули «бледную и скучную» диету, которая, вероятно, состоит из большого количества рафинированных углеводов, что проблематично.
Что вы обнаружили, как вы это обнаружили и что теперь рекомендуете?
Исследования на пациентах после трансплантации очень ограничены, во-первых, потому что многие из этих пациентов имеют другие проблемы со здоровьем, и проводить исследования на такой группе довольно сложно. Я обнаружила, что белок является основным объектом опасений, и это основано на большом количестве проведенных исследований. Самую последнюю работу, которую я смогла найти, была статья 2010 года. А до этого рекомендации по питанию относительно белка были разработаны в 1990-х годах. Фактически, это платная статья, к которой можно получить доступ только после подписки. И это исследование было проведено на бонобо, то есть даже не на людях.
Однако статья 2010 года показала, что люди, перенесшие трансплантацию, действительно имеют повышенную потребность в белке, особенно в первые несколько недель после операции, для заживления ран, восстановления азотного баланса и просто для того, чтобы помочь людям прийти в норму. Многие пациенты к моменту трансплантации уже имеют дефицит питательных веществ, поскольку они годами придерживались этой строгой диализной диеты. Поэтому белок — это важный момент, и мы по-прежнему считаем, что существует огромная потребность в изучении того, что необходимо сделать. Главное, что существует нежелание добавлять дополнительный белок из-за опасений, что это вызовет нагрузку на клубочковую фильтрацию, но это необоснованно. Проблема в углеводах, которые вызывают повышение уровня инсулина после их употребления. Это приводит к увеличению абсорбции натрия, что и вызывает повышение давления в почечных канальцах.
Так что проблема не в белке, а мы продолжаем концентрироваться на нем, хотя на самом деле должны обращать внимание на углеводы. Это одна область. Во-вторых, безусловно, нужно рассмотреть углеводы. Если мы знаем, что эти лекарства вызывают повышенный риск инсулинорезистентности, а нам при этом говорят придерживаться нормальной здоровой диеты, которая, согласно Американской диабетической ассоциации, может содержать до 60% углеводов, как это может помочь? Другое, что мы действительно видим: люди, принимающие иммуносупрессивные препараты, особенно в первый период после трансплантации, употребляют много антибиотиков и иммунодепрессантов. А если подумать еще и о жидкостях, используемых для подготовки к трансплантации, это все влияет на микробиом кишечника, а также на его состав и способность производить так называемые короткоцепочечные жирные кислоты. Они очень важны для иммунитета и выработки некоторых витаминов.
Так что многое предстоит сделать, чтобы понять, насколько пациенты после трансплантации действительно страдают от дефицита питательных веществ. И нельзя просто сказать: «Ешьте, как все», потому что, к сожалению, мы не такие, как все, даже если у нас теперь есть функционирующая почка. Вы — доктор наук в области питания, поэтому, очевидно, хорошо разбираетесь в том, что считается стандартом лечения и стандартной моделью питания. Вы считаете, что этот подход не справляется со своими задачами для многих людей, включая диабетиков. Также, как вы упомянули, не хватает информации о трансплантации почек или любых других органов, хотя почки, очевидно, пересаживают чаще всего. Так вот, что касается белка, то это то, о чем большинство врачей просто не знают. Они не понимают, что если почка выделяет белок, это не значит, что белок наносит вред.
Некоторые исследования 1980-х годов, в основном на крысах и мышах, показывали, что при высокобелковой диете у мышей возникали проблемы, но мы, очевидно, не мыши. Вы бы пошли так далеко, чтобы сказать, что белок не имеет значения, и от него вообще нет вреда? Я видел некоторые исследования. Фактически, только что вышло исследование, которое было интересным. Оно изучало высокобелковые диеты у диабетиков и функцию почек, и они обнаружили, что кетогенные аминокислоты, такие как лизин и лейцин, которые преимущественно расщепляются до кетонов при метаболизме, имеют очень защитный эффект. А где вы находите эти кетогенные аминокислоты? Они содержатся в мясе, молоке, яйцах, рыбе – в продуктах, которые, как нам говорят, мы не должны есть. И все же есть доказательства, что это защитные белки.
Так что вы думаете? Вы бы сказали, что в значительной степени нам не стоит беспокоиться о белке? Это справедливое утверждение?
Да, я думаю, это справедливо, но есть люди, у которых также есть другие проблемы с почками. Поэтому широкое обобщение, я полагаю, никому не поможет, если у вас есть конкретное заболевание почек, которое, возможно, не было вызвано диетой. Это может быть наследственная проблема, и в этом случае я не могу говорить за всех. Каждый человек индивидуален. Но в целом я бы сказала, что белок очень полезен, особенно для человека с диабетом. Он не только помогает поддерживать гораздо более стабильный уровень сахара в крови, что крайне важно для диабетика, но также означает, что вы будете выделять меньше инсулина или, как при диабете 1 типа, принимать меньше дополнительного инсулина. Инсулин здесь и есть настоящая проблема, потому что именно он заставляет вас удерживать натрий и вызывает дисбаланс калия.
Поэтому, если вы можете управлять своим инсулином, это лучшее, что вы можете сделать для себя. Даже если вы пытаетесь похудеть, подумайте, как белок помогает вам с насыщением — это очень полезный способ помочь вам справляться с чувством сытости. И поэтому вам не придется перекусывать каждые пять минут, что еще нам постоянно советуют, но это не очень помогает, если вы пытаетесь управлять уровнем сахара в крови. Итак, в целом, да, я бы сказала, что в большинстве случаев белок действительно полезен, особенно для людей с диабетом. Фактически, статья, на которую я ссылаюсь, от 2010 года, проводила различие, утверждая, что диабетические пациенты, перенесшие трансплантацию, фактически имели немного более высокую потребность в белке, чем те, кто, возможно, еще не был диабетиком, из-за влияния на уровень глюкозы в крови. Так что это, безусловно, стоит отметить. Но в кетогенной диете жиры также одинаково важны. И опять же, нет никаких рекомендаций по потреблению жиров, что хорошо, а что плохо.
Но мы знаем, что полиненасыщенные жирные кислоты полезны. И хотя соотношения не вполне согласованы, я думаю, что мы точно знаем, что эти полиненасыщенные жирные кислоты играют большую роль в воспалении. Вы только что перенесли операцию, и, конечно, ваше тело борется с инфекцией, пытаясь заживить раны. Как вы можете помочь себе? Омега-6 жирные кислоты отлично способствуют воспалению, и это вам нужно в начале, потому что вы хотите избавиться от всех этих вредных патогенов. А затем вы можете немного изменить это и увеличить потребление омега-3, потому что это поможет вам бороться с воспалением, когда вы будете в более стабильном состоянии. Но опять же, ничего нет, никаких исследований. И нам, по сути, снова говорят есть то, что ест обычное население. Я думаю, что это очень хорошее направление для исследований, потому что мы могли бы помочь себе, просто придерживаясь лучшей диеты.
Мы потенциально могли бы помочь себе лучше использовать эти лекарства и не так сильно зависеть от некоторых из этих иммунодепрессантов, если бы мы придерживались хорошей диеты. Все пациенты после трансплантации, будь то кожа, легкие, поджелудочная железа, почка или что-либо еще, принимают иммуносупрессивные препараты пожизненно.
Вы говорите, что их количество может быть изменено в зависимости от диеты, то есть вам может потребоваться меньшая доза? Правильно ли я вас понял?
Я однозначно говорю, что никогда не следует прекращать прием иммунодепрессантов. Но исследования показали, что при здоровом микробиоме кишечника вы способны лучше метаболизировать эти иммунодепрессанты, и их абсорбция становится более эффективной. Таким образом, уделение внимания тому, что вы едите, может помочь вам принимать, возможно, более низкие дозы этих лекарств, потому что мы знаем, что эти препараты даже в долгосрочной перспективе не очень хороши.
Вам нужно поддерживать очень узкий диапазон дозировки, потому что даже эти иммунодепрессанты оказывают негативное влияние на новый пересаженный орган. Поэтому, если вы сможете уменьшить это количество, разве это не будет замечательно? Я думаю, это даже продлит срок службы органа. Так что да, вы определенно никогда не откажетесь от иммунодепрессантов, но если вы сможете как-то манипулировать своей диетой таким образом, чтобы более эффективно использовать те, которые вы принимаете, я думаю, это может быть вариантом.
Есть ли возможность титрования, или все получают одинаковую формулу, или дозировка корректируется на основе определенных показателей?
Да, она определенно основывается на показателях результатов. Измеряются уровни некоторых веществ в крови, и врачи смотрят на количество лейкоцитов, чтобы понять, что происходит в организме. Некоторые люди переносят одни препараты лучше, чем другие, и существует, кажется, три основные категории типов лекарств.
Я, например, не могла переносить такролимус, поэтому мне пришлось принимать другой препарат. Требуется время, чтобы вы и ваша команда определили, что подходит именно вам. Анализы крови берутся регулярно, в зависимости от того, как давно была сделана пересадка. Я уже девять лет после трансплантации, и мне до сих пор берут анализы крови каждые три месяца, чтобы убедиться, что дозировка находится в пределах нормы, и я не принимаю ни слишком мало, ни слишком много. Если вы принимаете слишком мало, вы рискуете отторжением органа собственным телом, а передозировка, очевидно, вредна для самого органа. Вы упомянули количество лейкоцитов. Мое предположение: очевидно, если у вас слишком подавлена иммунная система, оно будет очень, очень низким. Вы будете находиться в нейтропении, как онкологический пациент. А другой вариант — если количество лейкоцитов очень, очень высокое, это, вероятно, означает продолжающееся воспаление, проблемы с инфекцией.
Поэтому, вероятно, вы хотите поддерживать его на низком нормальном уровне. Я видел много людей на плотоядных диетах, и у них часто количество лейкоцитов немного занижено, что, я думаю, обычно коррелирует с низким воспалением.
Поправьте меня, если я ошибаюсь, но что вы думаете о лейкоцитах?
Я согласна, что это своего рода показатель воспаления. Интересно, что для многих пациентов после трансплантации дефицит наблюдается не только в макроэлементах, но и в микроэлементах. В частности, уровни витамина D, который также является антиоксидантом, и витамина C очень низкие у этих пациентов. Из-за того, что после пересадки почки эти пациенты часто не могут усваивать витамин D из пищи, им приходится принимать его в активной форме в виде добавки. Возможно, для пациентов после трансплантации это немного отличается. Я не думаю, что на плотоядной диете это так, но, думаю, абсорбция некоторых питательных веществ немного нарушена.
Я точно знаю, что это касается витамина D, и большинство пациентов после трансплантации действительно принимают его в виде добавок. Витамин C — еще один. Как ни странно, в некоторых странах после трансплантации им советуют избегать всех свежих фруктов и овощей из-за риска пищевых бактерий. Это не стандартная рекомендация, но суть в том, что если просто научить людей правильно готовить или хранить пищу в холодильнике, проблема в том, что многие люди страдают от дефицита витамина C. И снова, подумайте о заживлении ран, о том,
что витамин C играет такую роль в формировании и выстилке каждой клетки вашего тела, вот почему при цинге ваше тело начинает распадаться. Так что мы должны обращать внимание не только на макроэлементы. Интересно, что для добавок витамина С это не всегда одно и то же. И вы определенно можете получать его из пищи, которую едите. Вам не нужно принимать добавки. Мужчины, в частности, склонны к образованию камней в почках, если они принимают добавки витамина С.
Вот почему я думаю, что в этом случае просто получение нужной пищи из вашего рациона было бы полезным, потому что, если вы потребляете больше, чем вам нужно, вы просто выводите это. Это называют «дорогим сорняком», если вы принимаете добавки, потому что вам это действительно не нужно, если вы хорошо питаетесь. Думаю, это справедливо, и большинство из нас должно иметь возможность получать необходимые питательные вещества через пищу. Вернемся к вашей личной истории, ведь диабет 1 типа — это уже много, с чем приходится справляться. Вам буквально приходится становиться поджелудочной железой. Вам постоянно приходится управлять своим инсулином, потому что у вас нет функционирующей поджелудочной железы, которая обычно делает это автоматически. Это все равно, что дышать: вам постоянно приходится выяснять, когда и как сильно нужно дышать. И вот вы потеряли этот автоматический регулятор. Теперь вам нужно все контролировать. Это может быть изнурительно.
А теперь у вас еще и почка заменена, и вам приходится ею управлять.
Что вы лично делаете, чтобы улучшить свои результаты?
Я должна сказать, что мне очень повезло, потому что при пересадке я получила, по сути, два органа по цене одного. Мне сделали то, что называется SPK – одновременную пересадку почки и поджелудочной железы. Я должна сказать, я узнала, что множественное число от «pancreas» (поджелудочная железа) — это «pancreata», потому что у меня их две: моя собственная и пересаженная. Так что я одна из немногих людей, у кого есть pancreata. Когда мне сделали трансплантацию, я получила невероятную, меняющую жизнь возможность, потому что болела диабетом 1 типа более 25 лет. И когда мне подключили новый орган, я буквально перестала быть человеком с диабетом 1 типа. Но когда ты носил это бремя 25 лет, у тебя формируется личность, для которой все вращается вокруг еды.
С первой минуты пробуждения ты думаешь: «Мне есть? Мне сделать инъекцию?» Ты что-то ешь и думаешь: «Сколько я съел? Сколько мне нужно ввести?» Ты паникуешь, и вся твоя жизнь вращается вокруг мыслей о еде и о том, есть ли у тебя доступ к глюкозе на случай гипогликемии. Моя докторская диссертация как раз посвящена тому, насколько кетогенная диета полезна для людей с диабетом 1 типа, особенно в их отношениях с едой, потому что мы склонны к такой озабоченности едой, и легко может развиться расстройство пищевого поведения. И я могу честно сказать, что после трансплантации весь этот «шум» вокруг еды просто исчез. Очевидно, я все еще беспокоюсь, потому что мне важно заботиться о своих почках и новой поджелудочной железе. Но беспокойство, которое у меня возникало каждые пять минут по поводу гипогликемии, действительно пропало. И я знаю, что для меня кетогенная диета — это лучший способ заботиться о моей новой почке и поджелудочной железе.
Я очень активно общаюсь с группой людей, которые все еще страдают диабетом 1 типа, и я знаю, как трудно просто управлять повседневной жизнью, не говоря уже о занятиях спортом, езде на велосипеде, восхождении на гору. Просто управлять повседневной жизнью непросто. Но диета, которая обеспечивает определенный уровень стабильности, действительно устраняет много шума и тревоги, связанных с управлением вашим состоянием. Вы упомянули, что у многих людей после пересадки почки она отказывает в течение десяти лет, и большой процент сталкивается с этим. Сейчас вы живете с почкой уже девять лет.
Как вы оцениваете состояние своей почки? Можете ли вы также оценить состояние поджелудочной железы за эти девять лет?
Моя поджелудочная железа ведет себя так хорошо! Никогда за все время, когда у меня был диабет 1 типа, у меня не было таких идеальных показателей HbA1c.
Я хочу повесить их в рамку и выложить в X (Твиттер), потому что часто видишь, как люди с непрерывными мониторами глюкозы выкладывают свои идеальные графики. И я подумала: «О, теперь, когда у меня есть такой идеальный график, я просто хочу похвастаться». Так что моя поджелудочная железа ведет себя очень хорошо, и я так благодарна. Почка немного более капризна, и именно за ней мне приходится очень внимательно следить. Я контролирую ее, как я уже сказала, каждые три месяца сдаю анализы крови, чтобы убедиться, что она функционирует в разумных пределах. Вы никогда не получите то, что называется рСКФ (расчетная скорость клубочковой фильтрации), 100%, потому что у вас только одна почка. При трансплантации вам дают только одну почку, потому что другая может принести пользу кому-то еще. Так что самое высокое значение, которое у вас когда-либо будет, это 50% рСКФ. А потом подумайте о стрессе самой операции.
Так что, если вы можете поддерживать любое значение, я бы сказала, что все, что выше 30%, было бы замечательно. Особенно после такого длительного времени, если вы можете поддерживать действительно стабильный уровень, значит, вы в хорошем положении. Так что да, мне удавалось это делать, и, постучу по дереву, я на девятом году и должна, должна, должна преодолеть этот 10-летний рубеж. Я искренне верю, что смогу, но да, я не готова стать статистикой, и в этом причина, Шон. Это не может быть так. В Великобритании в настоящее время более 6000 человек в листе ожидания на трансплантацию, и если вы говорите, что из них могут быть повторные случаи, у вас никогда не будет нулевого листа ожидания. У вас буквально будет постоянный цикл «входа-выхода». Как это может быть приемлемо? Это поражает мое воображение. Это просто безумие.
Очевидно, что после девяти лет на кетогенной диете, вы бы сказали, что кетогенная диета — лучший вариант для многих из этих людей?
Я искренне верю в это.
Прежде всего, мы знаем, что эти лекарства влияют на нашу способность управлять глюкозой, так зачем же есть то, с чем наш организм не может эффективно справиться? Это первый момент. Но кроме того, я думаю, что для многих людей, особенно в моем исследовании, большая часть нежелания медицинского сообщества назначать кетогенную диету часто связана с тем, что они считают ее слишком сложной. И хочется сказать: «Что ж, это может быть слишком сложно для того, кто не мотивирован и не имеет конкретного заболевания, ради которого он действительно полон решимости заботиться о себе». Поэтому я думаю, что мотивация также сильно зависит от того, что если вы действительно хотите наилучшим образом заботиться о себе, вы сделаете все возможное, чтобы помочь себе. И если у вас есть правильное руководство и люди в вашем сообществе, я думаю, поддержка сообщества чрезвычайно важна. Если подумать о пищевой среде, в которой мы живеем, то питаться иначе или избегать углеводов непросто, ведь они повсюду.
Поэтому, я думаю, наличие поддерживающей семьи и людей вокруг, которые помогают вам питаться здорово, также важно. Но, безусловно, с точки зрения здоровья, я думаю, это лучшее, что вы можете сделать для себя, потому что это действительно поможет вам наилучшим образом управлять уровнем глюкозы в крови и здоровьем почек. Так что да, это был бы мой ответ. Интервьюер отметил, что если просто сказать людям готовить еду самим, а не полагаться на ультрапереработанные полуфабрикаты, это будет сложно для многих, потому что мы привыкли к удобству. Однако умение готовить дома было бы бесконечно лучше для всего населения, независимо от того, придерживаются они кетогенной диеты или нет. Из-за принятия этого удобства, ставшего результатом маркетинга последних 50 лет, выросло поколение, которое даже не знает, как правильно питаться или готовить для себя. Вы доктор наук в области питания в Великобритании.
Как вы взаимодействуете со своими коллегами и своим управляющим органом, учитывая, что, вероятно, до сих пор являетесь меньшинством в своих убеждениях и большинство продолжает продвигать диету с 60% углеводов, сбалансированную зерновыми, орехами, бобовыми, и минимизацией жиров, особенно насыщенных?
К счастью для меня, Шон, я не практикую в Национальной службе здравоохранения (NHS). Я дала себе обещание, что знаю, во что верю, и думаю, что мне было бы трудно работать в рамках рекомендаций, с которыми я не согласна на 100%. Поэтому в настоящее время я не практикую в NHS, что для меня очень выгодно. Я думаю, что хорошо то, что когда я встречаю людей, которые интересуются этим подходом, они, как правило, приходят ко мне уже заинтересованными, и, возможно, это помогает, потому что если вы пытаетесь убедить кого-то, кто уже настроен против, требуется дополнительная работа, чтобы завоевать его доверие, и не все открыты для научного любопытства.
Поэтому мне очень повезло, что я обычно общаюсь с людьми, которые заинтересованы в этом. Но это непросто, потому что у меня нет ответа на вопрос о том, как действовали бы люди, работающие в учреждениях типа NHS. Я думаю, лучший способ — это, например, доктор Иэн Лейк. Он очень эффективно работает, у него есть собственный веб-сайт специально для людей с диабетом 1 типа, и они могут консультироваться с ним независимо. Даже если они приходят в его клинику, он может предоставить им информацию и сказать: «Вот информация, если хотите почитать». Но он, очевидно, не может пропагандировать что-либо, выходящее за рамки рекомендаций. Это очень сложно. Но, есть способы и средства. Я думаю, что есть довольно много групп поддержки и в различных социальных сетях. Я не говорю, что это официальный путь. Если вы хотите делать это безопасно и безопасно корректировать свой инсулин, вам, очевидно, нужно поговорить с тем, кто вас поддержит.
Так что, если вы сможете найти медицинского работника, который сможет помочь вам безопасно скорректировать ваш инсулин, тогда я бы сказала, ищите таких людей. Я очень рекомендую страницу доктора Иэна Лейка Type 1 Keto. Там много информации для людей с диабетом 1 типа. Но это, безусловно, был бы мой совет. Когда вам впервые поставили диагноз диабет 1 типа в 11 лет, и мы знаем, что наименее контролируемыми диабетиками, вероятно, являются подростки.
Когда вы перешли на низкоуглеводную диету, и были ли ранние годы с диабетом 1 типа проблематичными, и как это сравнивалось с более, на ваш взгляд, разумным подходом?
О, Шон, если бы я могла вернуться назад и поговорить с собой, разве это не было бы удивительно? Знаете, в детстве никто не хочет быть другим, и вы хотите выделяться по причинам, которые выбираете сами, а не по причинам, по которым врач сказал вам, что вы отличаетесь от сверстников. Я справлялась со своим диабетом 1 типа, занимаясь спортом.
Честно говоря, это было потому, что в интернате каждый день после обеда, с 14:30 до 16:00, был час для занятий. И если ты не занимался спортом, ты был в учебной комнате. А я подумала: «Этого не будет», поэтому я занималась спортом, что означало, что я могла выйти и, знаете ли, пропустить послеобеденную учебу. И я серьезно думаю, что это хоть как-то помогло мне поддерживать некоторый уровень контроля, но даже этого было явно недостаточно. Я не знаю, каков ваш текущий опыт, но если бы я сказала 7,5, 8 или 9 ммоль/л, это было среднее показание, и мне говорили: «О нет, ты в порядке, ты в порядке, может быть, немного снизь, но ты в норме». И, знаете ли, исследования показывают, что за каждый год, когда ваш HbA1c выше семи, человек с диабетом 1 типа теряет сто дней жизни.
И вы думаете: «Ну, всю мою жизнь мне говорили, что я в порядке», поэтому в 35 лет, когда вам говорят, что вам нужна пересадка органа, вы думаете: «Как, черт возьми, это произошло?» Потому что я полностью верила, что со мной все в порядке. И я думаю, что немного несправедливо то, что мы все являемся частью человеческого вида. Мы все являемся частью человеческой расы.
Так что, если для нормального функционирования человеческого тела приемлемо иметь уровень глюкозы в крови от 4,6 до 6, что считается здоровым и нормальным, почему считается нормальным, чтобы человек с диабетом 1 типа функционировал на уровне 7, 8, 9? Поэтому я бы хотела, чтобы в подростковом возрасте я знала то, что знаю сейчас, и только после трансплантации я как бы очнулась и подумала: «Постойте, я думала, что я информированный пациент, я изучала питание, и я подумала: «Постойте, это как-то не сходится, почему мне говорят есть все эти углеводы, когда мне потом приходится принимать инсулин?» И только когда я начала писать свою докторскую диссертацию, меня осенило. Так что, да, к сожалению, наши молодые «я» не так умны, как наши взрослые «я».
Считаете ли вы, что, если бы вы по-другому управляли своей диетой в начале своей карьеры с диабетом 1 типа, вы могли бы избежать необходимости пересадки органов?
Конечно, я об этом думаю.
И, знаете, порой так легко оглядываться назад и сожалеть. Конечно, я злюсь на себя за то, что дошла до такой точки. Но я так же злюсь на то, что люди, которые помогали мне заботиться о моем диабете, не сказали мне, что есть другой путь. Так что да, я злюсь, но потом думаю: «Какой смысл?» Нет смысла злиться. Мне просто нужно, если я смогу помочь кому-то не пройти через то, что прошла я, то я внесу свой вклад в этот мир. Да, это меня злит, но я не могу этого изменить, и я благодарна, что могу использовать это во благо. Я бы точно не стала заниматься докторской диссертацией, если бы этого со мной не случилось, и благодаря этому у меня появилось так много возможностей. Так что, возможно, в другом смысле это было хорошо. Да, я зла, но также полна решимости. Что интересно, почему у вас развился диабет 1 типа? Вероятно, мы не знаем. Возможно, это была вирусная инфекция.
Почему, если причиной был аутоиммунный процесс, и этот аутоиммунный процесс продолжается бесконечно, ваша новая поджелудочная железа не была атакована таким же образом? Есть ли у вас какое-либо понимание этого?
Вы правы. Я тоже пыталась вникнуть в это, но не нашла много информации. Однако знаю, что было исследование, кажется, где-то в Скандинавии, где изучались даже уровни витамина D у родителей и то, как это может влиять на потомство и риск развития диабета 1 типа. Так что это тоже интересная область. Я также слышала, что у меня есть коллега, у которого развился диабет 1 типа в результате травмы. Он был ветераном, и когда он вернулся со службы, у него буквально через месяц развился диабет 1 типа. Так что я знаю, что существует связь между травмой и, возможно, эпигенетическим триггером. Но, я думаю, одной из самых больших причин, по крайней мере для меня, была вирусная инфекция. Я не знаю.
Я думаю, проблема в том, что, судя по тому, что я видела в исследованиях по трансплантации панкреатических клеток, они не так успешны, как трансплантация всего органа. Эти панкреатические клетки, кажется, не живут так долго, как весь орган, и их приходится повторять каждые несколько лет. Так что я не знаю, каким может быть это решение, но замечательно, что они это делают. Ведь даже трансплантация панкреатических клеток не существовала 20 лет назад. Так что я благодарна, что они исследуют эти вещи. И как замечательно, что я была одной из немногих, кто жил в районе, где был доступ к центру, где были эксперты по трансплантации поджелудочной железы. Так что да, я бы хотела знать ответ на этот вопрос. Но я думаю, вы правы. Есть что-то помимо аутоиммунитета. Потому что как так получилось, что, ну, может быть, иммунодепрессанты имеют к этому отношение, но я не знаю. Ответ на это — я не знаю.
Лишь после трансплантации я, наконец, полностью пришла в себя и осознала: «Постойте, я считала себя информированным пациентом». Мне всегда говорили: «О, нет, с тобой все в порядке, может быть, немного снизь, но в целом ты в норме». Однако исследования показывают, что за каждый год, когда уровень гликированного гемоглобина (HbA1c) превышает 7%, человек с диабетом 1 типа теряет 100 дней жизни. Я так же возмущена тем, что люди, которые помогали мне заботиться о моем диабете, не сказали мне, что существует другой путь. Если подумать о пищевой среде, в которой мы существуем, становится ясно, что питаться иначе или избегать углеводов непросто, ведь они повсюду.
Но я не готова стать частью статистики, и именно в этом причина моих действий. Я рада представить Сюзанну Шнайдер, у которой, я полагаю, интересная история. Мы только что говорили о том, что она родом из Южной Африки, а сейчас находится в Великобритании, что очень далеко от солнечной погоды. Не могли бы вы немного рассказать о себе? Известно, что у вас интересная история, и диабет 1 типа является ее частью.
Вы правы. Мне поставили диагноз диабет 1 типа в довольно юном возрасте, примерно в 11 лет. Мы жили на ферме в Южной Африке, довольно далеко от ближайшей большой школы, поэтому я отправилась в интернат в очень раннем возрасте. К сожалению, в 11 лет мне диагностировали диабет 1 типа. Жизнь вдали от дома означала, что мне приходилось полагаться на людей, которые так же ничего не знали об этой сложной болезни, чтобы они помогали мне о ней заботиться. И, к сожалению, болезнь все равно настигает, сколько бы спорта ты ни играл.
В детстве я была очень активна, представляла свой округ во многих видах спорта и думала: «Отлично, я могу есть что угодно, пока занимаюсь спортом и все сжигаю». На протяжении всей моей жизни меня уверяли, что со мной все в порядке. К сожалению, примерно в 35 лет у меня была диагностирована терминальная стадия почечной недостаточности. Для тех, кто не знает, что это значит, это означает, что почки отказывают. Вскоре после этой новости мне пришлось начать диализ, пока я ждала пересадки. Честно могу сказать, это было одно из самых тяжелых испытаний, через которые приходится проходить человеку. Ты буквально зависишь от аппарата для выживания. Три года я была на диализе, сначала дома. Затем это стало неэффективным, и мне пришлось перейти на гемодиализ, для которого нужно было ездить в больницу три раза в неделю. Любой, кто прошел через этот процесс, получив наконец этот дар жизни, хочет сделать все возможное, чтобы о нем позаботиться.
Ведь семья, потерявшая близкого человека и давшая вам этот невероятный второй шанс, хочет быть уверенной, что тот, кто получит этот орган, будет беречь его. И вот здесь начинается мой путь в этой дискуссии, потому что я очень долго ждала этого дара. А когда я его получила, я понятия не имела, как о нем заботиться. Мне просто сказали: «Вот, держи, иди, продолжай жить так, как жил. Теперь у тебя есть эта свобода». Это не совсем верно, потому что впоследствии я обнаружила, что, по данным исследований, от 10 до 40% людей могут потерять пересаженную почку в течение первых десяти лет после получения этого дара жизни. Именно здесь и начинается мой путь по поиску способов лучше заботиться об этих новых органах. Так я пришла к написанию этой статьи о рекомендациях по питанию, которых сейчас просто нет.
Вы говорите, что нет рекомендаций по питанию для пациентов после трансплантации? Это то, что вы имеете в виду?
Именно так. Это катастрофа.
Находясь на диализе, вы соблюдаете очень строгую диету. Поскольку у меня был диабет 1 типа, у меня, очевидно, было ограничение в попытке сократить или придерживаться обычной здоровой диеты согласно рекомендациям Американской диабетической ассоциации (ADA). А затем добавляется диабетическая диета для диализа, которая требует сокращения потребления калия, фосфатов, белка и натрия. То есть все яркое и полезное — орехи, семена, молочные продукты, свежие фрукты и овощи — попадает в «запретный» список, и остается только что-то бледное и скучное. Приходится выбирать: питаться ради почек или ради диабета? Управлять такой диетой на диализе — настоящая проблема. И я могу понять, что, получив наконец этот дар, люди думают: «Отлично, теперь у меня есть свобода». Но проблема в том, что многие препараты для трансплантации имеют серьезные побочные эффекты. Многие из этих иммуносупрессивных препаратов сильно влияют на способность организма управлять глюкозой, и мы становимся инсулинорезистентными.
Таким образом, высокая доля людей, получивших пересаженные органы, впоследствии заболевает так называемым новым диабетом после трансплантации, или NODAT. И вы начинаете думать: «Как же так, мне говорят есть все, что угодно, хотя мы знаем, что препараты влияют на мою способность эффективно управлять глюкозой, но при этом следуйте рекомендациям здорового питания, и вы можете в итоге получить новое состояние, известное как диабет 2 типа?» Это было действительно озадачивающим открытием, поэтому я считаю, что существует острая необходимость в решении этой проблемы. У нас есть такое явление, как «двойной диабет», когда многие люди с диабетом 1 типа затем заболевают диабетом 2 типа, потому что они, очевидно, постоянно едят, прямо скажем, неправильные продукты. Вы упомянули «бледную и скучную» диету, которая, вероятно, состоит из большого количества рафинированных углеводов, что проблематично.
Что вы обнаружили, как вы это обнаружили и что теперь рекомендуете?
Исследования на пациентах после трансплантации очень ограничены, во-первых, потому что многие из этих пациентов имеют другие проблемы со здоровьем, и проводить исследования на такой группе довольно сложно. Я обнаружила, что белок является основным объектом опасений, и это основано на большом количестве проведенных исследований. Самую последнюю работу, которую я смогла найти, была статья 2010 года. А до этого рекомендации по питанию относительно белка были разработаны в 1990-х годах. Фактически, это платная статья, к которой можно получить доступ только после подписки. И это исследование было проведено на бонобо, то есть даже не на людях.
Однако статья 2010 года показала, что люди, перенесшие трансплантацию, действительно имеют повышенную потребность в белке, особенно в первые несколько недель после операции, для заживления ран, восстановления азотного баланса и просто для того, чтобы помочь людям прийти в норму. Многие пациенты к моменту трансплантации уже имеют дефицит питательных веществ, поскольку они годами придерживались этой строгой диализной диеты. Поэтому белок — это важный момент, и мы по-прежнему считаем, что существует огромная потребность в изучении того, что необходимо сделать. Главное, что существует нежелание добавлять дополнительный белок из-за опасений, что это вызовет нагрузку на клубочковую фильтрацию, но это необоснованно. Проблема в углеводах, которые вызывают повышение уровня инсулина после их употребления. Это приводит к увеличению абсорбции натрия, что и вызывает повышение давления в почечных канальцах.
Так что проблема не в белке, а мы продолжаем концентрироваться на нем, хотя на самом деле должны обращать внимание на углеводы. Это одна область. Во-вторых, безусловно, нужно рассмотреть углеводы. Если мы знаем, что эти лекарства вызывают повышенный риск инсулинорезистентности, а нам при этом говорят придерживаться нормальной здоровой диеты, которая, согласно Американской диабетической ассоциации, может содержать до 60% углеводов, как это может помочь? Другое, что мы действительно видим: люди, принимающие иммуносупрессивные препараты, особенно в первый период после трансплантации, употребляют много антибиотиков и иммунодепрессантов. А если подумать еще и о жидкостях, используемых для подготовки к трансплантации, это все влияет на микробиом кишечника, а также на его состав и способность производить так называемые короткоцепочечные жирные кислоты. Они очень важны для иммунитета и выработки некоторых витаминов.
Так что многое предстоит сделать, чтобы понять, насколько пациенты после трансплантации действительно страдают от дефицита питательных веществ. И нельзя просто сказать: «Ешьте, как все», потому что, к сожалению, мы не такие, как все, даже если у нас теперь есть функционирующая почка. Вы — доктор наук в области питания, поэтому, очевидно, хорошо разбираетесь в том, что считается стандартом лечения и стандартной моделью питания. Вы считаете, что этот подход не справляется со своими задачами для многих людей, включая диабетиков. Также, как вы упомянули, не хватает информации о трансплантации почек или любых других органов, хотя почки, очевидно, пересаживают чаще всего. Так вот, что касается белка, то это то, о чем большинство врачей просто не знают. Они не понимают, что если почка выделяет белок, это не значит, что белок наносит вред.
Некоторые исследования 1980-х годов, в основном на крысах и мышах, показывали, что при высокобелковой диете у мышей возникали проблемы, но мы, очевидно, не мыши. Вы бы пошли так далеко, чтобы сказать, что белок не имеет значения, и от него вообще нет вреда? Я видел некоторые исследования. Фактически, только что вышло исследование, которое было интересным. Оно изучало высокобелковые диеты у диабетиков и функцию почек, и они обнаружили, что кетогенные аминокислоты, такие как лизин и лейцин, которые преимущественно расщепляются до кетонов при метаболизме, имеют очень защитный эффект. А где вы находите эти кетогенные аминокислоты? Они содержатся в мясе, молоке, яйцах, рыбе – в продуктах, которые, как нам говорят, мы не должны есть. И все же есть доказательства, что это защитные белки.
Так что вы думаете? Вы бы сказали, что в значительной степени нам не стоит беспокоиться о белке? Это справедливое утверждение?
Да, я думаю, это справедливо, но есть люди, у которых также есть другие проблемы с почками. Поэтому широкое обобщение, я полагаю, никому не поможет, если у вас есть конкретное заболевание почек, которое, возможно, не было вызвано диетой. Это может быть наследственная проблема, и в этом случае я не могу говорить за всех. Каждый человек индивидуален. Но в целом я бы сказала, что белок очень полезен, особенно для человека с диабетом. Он не только помогает поддерживать гораздо более стабильный уровень сахара в крови, что крайне важно для диабетика, но также означает, что вы будете выделять меньше инсулина или, как при диабете 1 типа, принимать меньше дополнительного инсулина. Инсулин здесь и есть настоящая проблема, потому что именно он заставляет вас удерживать натрий и вызывает дисбаланс калия.
Поэтому, если вы можете управлять своим инсулином, это лучшее, что вы можете сделать для себя. Даже если вы пытаетесь похудеть, подумайте, как белок помогает вам с насыщением — это очень полезный способ помочь вам справляться с чувством сытости. И поэтому вам не придется перекусывать каждые пять минут, что еще нам постоянно советуют, но это не очень помогает, если вы пытаетесь управлять уровнем сахара в крови. Итак, в целом, да, я бы сказала, что в большинстве случаев белок действительно полезен, особенно для людей с диабетом. Фактически, статья, на которую я ссылаюсь, от 2010 года, проводила различие, утверждая, что диабетические пациенты, перенесшие трансплантацию, фактически имели немного более высокую потребность в белке, чем те, кто, возможно, еще не был диабетиком, из-за влияния на уровень глюкозы в крови. Так что это, безусловно, стоит отметить. Но в кетогенной диете жиры также одинаково важны. И опять же, нет никаких рекомендаций по потреблению жиров, что хорошо, а что плохо.
Но мы знаем, что полиненасыщенные жирные кислоты полезны. И хотя соотношения не вполне согласованы, я думаю, что мы точно знаем, что эти полиненасыщенные жирные кислоты играют большую роль в воспалении. Вы только что перенесли операцию, и, конечно, ваше тело борется с инфекцией, пытаясь заживить раны. Как вы можете помочь себе? Омега-6 жирные кислоты отлично способствуют воспалению, и это вам нужно в начале, потому что вы хотите избавиться от всех этих вредных патогенов. А затем вы можете немного изменить это и увеличить потребление омега-3, потому что это поможет вам бороться с воспалением, когда вы будете в более стабильном состоянии. Но опять же, ничего нет, никаких исследований. И нам, по сути, снова говорят есть то, что ест обычное население. Я думаю, что это очень хорошее направление для исследований, потому что мы могли бы помочь себе, просто придерживаясь лучшей диеты.
Мы потенциально могли бы помочь себе лучше использовать эти лекарства и не так сильно зависеть от некоторых из этих иммунодепрессантов, если бы мы придерживались хорошей диеты. Все пациенты после трансплантации, будь то кожа, легкие, поджелудочная железа, почка или что-либо еще, принимают иммуносупрессивные препараты пожизненно.
Вы говорите, что их количество может быть изменено в зависимости от диеты, то есть вам может потребоваться меньшая доза? Правильно ли я вас понял?
Я однозначно говорю, что никогда не следует прекращать прием иммунодепрессантов. Но исследования показали, что при здоровом микробиоме кишечника вы способны лучше метаболизировать эти иммунодепрессанты, и их абсорбция становится более эффективной. Таким образом, уделение внимания тому, что вы едите, может помочь вам принимать, возможно, более низкие дозы этих лекарств, потому что мы знаем, что эти препараты даже в долгосрочной перспективе не очень хороши.
Вам нужно поддерживать очень узкий диапазон дозировки, потому что даже эти иммунодепрессанты оказывают негативное влияние на новый пересаженный орган. Поэтому, если вы сможете уменьшить это количество, разве это не будет замечательно? Я думаю, это даже продлит срок службы органа. Так что да, вы определенно никогда не откажетесь от иммунодепрессантов, но если вы сможете как-то манипулировать своей диетой таким образом, чтобы более эффективно использовать те, которые вы принимаете, я думаю, это может быть вариантом.
Есть ли возможность титрования, или все получают одинаковую формулу, или дозировка корректируется на основе определенных показателей?
Да, она определенно основывается на показателях результатов. Измеряются уровни некоторых веществ в крови, и врачи смотрят на количество лейкоцитов, чтобы понять, что происходит в организме. Некоторые люди переносят одни препараты лучше, чем другие, и существует, кажется, три основные категории типов лекарств.
Я, например, не могла переносить такролимус, поэтому мне пришлось принимать другой препарат. Требуется время, чтобы вы и ваша команда определили, что подходит именно вам. Анализы крови берутся регулярно, в зависимости от того, как давно была сделана пересадка. Я уже девять лет после трансплантации, и мне до сих пор берут анализы крови каждые три месяца, чтобы убедиться, что дозировка находится в пределах нормы, и я не принимаю ни слишком мало, ни слишком много. Если вы принимаете слишком мало, вы рискуете отторжением органа собственным телом, а передозировка, очевидно, вредна для самого органа. Вы упомянули количество лейкоцитов. Мое предположение: очевидно, если у вас слишком подавлена иммунная система, оно будет очень, очень низким. Вы будете находиться в нейтропении, как онкологический пациент. А другой вариант — если количество лейкоцитов очень, очень высокое, это, вероятно, означает продолжающееся воспаление, проблемы с инфекцией.
Поэтому, вероятно, вы хотите поддерживать его на низком нормальном уровне. Я видел много людей на плотоядных диетах, и у них часто количество лейкоцитов немного занижено, что, я думаю, обычно коррелирует с низким воспалением.
Поправьте меня, если я ошибаюсь, но что вы думаете о лейкоцитах?
Я согласна, что это своего рода показатель воспаления. Интересно, что для многих пациентов после трансплантации дефицит наблюдается не только в макроэлементах, но и в микроэлементах. В частности, уровни витамина D, который также является антиоксидантом, и витамина C очень низкие у этих пациентов. Из-за того, что после пересадки почки эти пациенты часто не могут усваивать витамин D из пищи, им приходится принимать его в активной форме в виде добавки. Возможно, для пациентов после трансплантации это немного отличается. Я не думаю, что на плотоядной диете это так, но, думаю, абсорбция некоторых питательных веществ немного нарушена.
Я точно знаю, что это касается витамина D, и большинство пациентов после трансплантации действительно принимают его в виде добавок. Витамин C — еще один. Как ни странно, в некоторых странах после трансплантации им советуют избегать всех свежих фруктов и овощей из-за риска пищевых бактерий. Это не стандартная рекомендация, но суть в том, что если просто научить людей правильно готовить или хранить пищу в холодильнике, проблема в том, что многие люди страдают от дефицита витамина C. И снова, подумайте о заживлении ран, о том,
что витамин C играет такую роль в формировании и выстилке каждой клетки вашего тела, вот почему при цинге ваше тело начинает распадаться. Так что мы должны обращать внимание не только на макроэлементы. Интересно, что для добавок витамина С это не всегда одно и то же. И вы определенно можете получать его из пищи, которую едите. Вам не нужно принимать добавки. Мужчины, в частности, склонны к образованию камней в почках, если они принимают добавки витамина С.
Вот почему я думаю, что в этом случае просто получение нужной пищи из вашего рациона было бы полезным, потому что, если вы потребляете больше, чем вам нужно, вы просто выводите это. Это называют «дорогим сорняком», если вы принимаете добавки, потому что вам это действительно не нужно, если вы хорошо питаетесь. Думаю, это справедливо, и большинство из нас должно иметь возможность получать необходимые питательные вещества через пищу. Вернемся к вашей личной истории, ведь диабет 1 типа — это уже много, с чем приходится справляться. Вам буквально приходится становиться поджелудочной железой. Вам постоянно приходится управлять своим инсулином, потому что у вас нет функционирующей поджелудочной железы, которая обычно делает это автоматически. Это все равно, что дышать: вам постоянно приходится выяснять, когда и как сильно нужно дышать. И вот вы потеряли этот автоматический регулятор. Теперь вам нужно все контролировать. Это может быть изнурительно.
А теперь у вас еще и почка заменена, и вам приходится ею управлять.
Что вы лично делаете, чтобы улучшить свои результаты?
Я должна сказать, что мне очень повезло, потому что при пересадке я получила, по сути, два органа по цене одного. Мне сделали то, что называется SPK – одновременную пересадку почки и поджелудочной железы. Я должна сказать, я узнала, что множественное число от «pancreas» (поджелудочная железа) — это «pancreata», потому что у меня их две: моя собственная и пересаженная. Так что я одна из немногих людей, у кого есть pancreata. Когда мне сделали трансплантацию, я получила невероятную, меняющую жизнь возможность, потому что болела диабетом 1 типа более 25 лет. И когда мне подключили новый орган, я буквально перестала быть человеком с диабетом 1 типа. Но когда ты носил это бремя 25 лет, у тебя формируется личность, для которой все вращается вокруг еды.
С первой минуты пробуждения ты думаешь: «Мне есть? Мне сделать инъекцию?» Ты что-то ешь и думаешь: «Сколько я съел? Сколько мне нужно ввести?» Ты паникуешь, и вся твоя жизнь вращается вокруг мыслей о еде и о том, есть ли у тебя доступ к глюкозе на случай гипогликемии. Моя докторская диссертация как раз посвящена тому, насколько кетогенная диета полезна для людей с диабетом 1 типа, особенно в их отношениях с едой, потому что мы склонны к такой озабоченности едой, и легко может развиться расстройство пищевого поведения. И я могу честно сказать, что после трансплантации весь этот «шум» вокруг еды просто исчез. Очевидно, я все еще беспокоюсь, потому что мне важно заботиться о своих почках и новой поджелудочной железе. Но беспокойство, которое у меня возникало каждые пять минут по поводу гипогликемии, действительно пропало. И я знаю, что для меня кетогенная диета — это лучший способ заботиться о моей новой почке и поджелудочной железе.
Я очень активно общаюсь с группой людей, которые все еще страдают диабетом 1 типа, и я знаю, как трудно просто управлять повседневной жизнью, не говоря уже о занятиях спортом, езде на велосипеде, восхождении на гору. Просто управлять повседневной жизнью непросто. Но диета, которая обеспечивает определенный уровень стабильности, действительно устраняет много шума и тревоги, связанных с управлением вашим состоянием. Вы упомянули, что у многих людей после пересадки почки она отказывает в течение десяти лет, и большой процент сталкивается с этим. Сейчас вы живете с почкой уже девять лет.
Как вы оцениваете состояние своей почки? Можете ли вы также оценить состояние поджелудочной железы за эти девять лет?
Моя поджелудочная железа ведет себя так хорошо! Никогда за все время, когда у меня был диабет 1 типа, у меня не было таких идеальных показателей HbA1c.
Я хочу повесить их в рамку и выложить в X (Твиттер), потому что часто видишь, как люди с непрерывными мониторами глюкозы выкладывают свои идеальные графики. И я подумала: «О, теперь, когда у меня есть такой идеальный график, я просто хочу похвастаться». Так что моя поджелудочная железа ведет себя очень хорошо, и я так благодарна. Почка немного более капризна, и именно за ней мне приходится очень внимательно следить. Я контролирую ее, как я уже сказала, каждые три месяца сдаю анализы крови, чтобы убедиться, что она функционирует в разумных пределах. Вы никогда не получите то, что называется рСКФ (расчетная скорость клубочковой фильтрации), 100%, потому что у вас только одна почка. При трансплантации вам дают только одну почку, потому что другая может принести пользу кому-то еще. Так что самое высокое значение, которое у вас когда-либо будет, это 50% рСКФ. А потом подумайте о стрессе самой операции.
Так что, если вы можете поддерживать любое значение, я бы сказала, что все, что выше 30%, было бы замечательно. Особенно после такого длительного времени, если вы можете поддерживать действительно стабильный уровень, значит, вы в хорошем положении. Так что да, мне удавалось это делать, и, постучу по дереву, я на девятом году и должна, должна, должна преодолеть этот 10-летний рубеж. Я искренне верю, что смогу, но да, я не готова стать статистикой, и в этом причина, Шон. Это не может быть так. В Великобритании в настоящее время более 6000 человек в листе ожидания на трансплантацию, и если вы говорите, что из них могут быть повторные случаи, у вас никогда не будет нулевого листа ожидания. У вас буквально будет постоянный цикл «входа-выхода». Как это может быть приемлемо? Это поражает мое воображение. Это просто безумие.
Очевидно, что после девяти лет на кетогенной диете, вы бы сказали, что кетогенная диета — лучший вариант для многих из этих людей?
Я искренне верю в это.
Прежде всего, мы знаем, что эти лекарства влияют на нашу способность управлять глюкозой, так зачем же есть то, с чем наш организм не может эффективно справиться? Это первый момент. Но кроме того, я думаю, что для многих людей, особенно в моем исследовании, большая часть нежелания медицинского сообщества назначать кетогенную диету часто связана с тем, что они считают ее слишком сложной. И хочется сказать: «Что ж, это может быть слишком сложно для того, кто не мотивирован и не имеет конкретного заболевания, ради которого он действительно полон решимости заботиться о себе». Поэтому я думаю, что мотивация также сильно зависит от того, что если вы действительно хотите наилучшим образом заботиться о себе, вы сделаете все возможное, чтобы помочь себе. И если у вас есть правильное руководство и люди в вашем сообществе, я думаю, поддержка сообщества чрезвычайно важна. Если подумать о пищевой среде, в которой мы живеем, то питаться иначе или избегать углеводов непросто, ведь они повсюду.
Поэтому, я думаю, наличие поддерживающей семьи и людей вокруг, которые помогают вам питаться здорово, также важно. Но, безусловно, с точки зрения здоровья, я думаю, это лучшее, что вы можете сделать для себя, потому что это действительно поможет вам наилучшим образом управлять уровнем глюкозы в крови и здоровьем почек. Так что да, это был бы мой ответ. Интервьюер отметил, что если просто сказать людям готовить еду самим, а не полагаться на ультрапереработанные полуфабрикаты, это будет сложно для многих, потому что мы привыкли к удобству. Однако умение готовить дома было бы бесконечно лучше для всего населения, независимо от того, придерживаются они кетогенной диеты или нет. Из-за принятия этого удобства, ставшего результатом маркетинга последних 50 лет, выросло поколение, которое даже не знает, как правильно питаться или готовить для себя. Вы доктор наук в области питания в Великобритании.
Как вы взаимодействуете со своими коллегами и своим управляющим органом, учитывая, что, вероятно, до сих пор являетесь меньшинством в своих убеждениях и большинство продолжает продвигать диету с 60% углеводов, сбалансированную зерновыми, орехами, бобовыми, и минимизацией жиров, особенно насыщенных?
К счастью для меня, Шон, я не практикую в Национальной службе здравоохранения (NHS). Я дала себе обещание, что знаю, во что верю, и думаю, что мне было бы трудно работать в рамках рекомендаций, с которыми я не согласна на 100%. Поэтому в настоящее время я не практикую в NHS, что для меня очень выгодно. Я думаю, что хорошо то, что когда я встречаю людей, которые интересуются этим подходом, они, как правило, приходят ко мне уже заинтересованными, и, возможно, это помогает, потому что если вы пытаетесь убедить кого-то, кто уже настроен против, требуется дополнительная работа, чтобы завоевать его доверие, и не все открыты для научного любопытства.
Поэтому мне очень повезло, что я обычно общаюсь с людьми, которые заинтересованы в этом. Но это непросто, потому что у меня нет ответа на вопрос о том, как действовали бы люди, работающие в учреждениях типа NHS. Я думаю, лучший способ — это, например, доктор Иэн Лейк. Он очень эффективно работает, у него есть собственный веб-сайт специально для людей с диабетом 1 типа, и они могут консультироваться с ним независимо. Даже если они приходят в его клинику, он может предоставить им информацию и сказать: «Вот информация, если хотите почитать». Но он, очевидно, не может пропагандировать что-либо, выходящее за рамки рекомендаций. Это очень сложно. Но, есть способы и средства. Я думаю, что есть довольно много групп поддержки и в различных социальных сетях. Я не говорю, что это официальный путь. Если вы хотите делать это безопасно и безопасно корректировать свой инсулин, вам, очевидно, нужно поговорить с тем, кто вас поддержит.
Так что, если вы сможете найти медицинского работника, который сможет помочь вам безопасно скорректировать ваш инсулин, тогда я бы сказала, ищите таких людей. Я очень рекомендую страницу доктора Иэна Лейка Type 1 Keto. Там много информации для людей с диабетом 1 типа. Но это, безусловно, был бы мой совет. Когда вам впервые поставили диагноз диабет 1 типа в 11 лет, и мы знаем, что наименее контролируемыми диабетиками, вероятно, являются подростки.
Когда вы перешли на низкоуглеводную диету, и были ли ранние годы с диабетом 1 типа проблематичными, и как это сравнивалось с более, на ваш взгляд, разумным подходом?
О, Шон, если бы я могла вернуться назад и поговорить с собой, разве это не было бы удивительно? Знаете, в детстве никто не хочет быть другим, и вы хотите выделяться по причинам, которые выбираете сами, а не по причинам, по которым врач сказал вам, что вы отличаетесь от сверстников. Я справлялась со своим диабетом 1 типа, занимаясь спортом.
Честно говоря, это было потому, что в интернате каждый день после обеда, с 14:30 до 16:00, был час для занятий. И если ты не занимался спортом, ты был в учебной комнате. А я подумала: «Этого не будет», поэтому я занималась спортом, что означало, что я могла выйти и, знаете ли, пропустить послеобеденную учебу. И я серьезно думаю, что это хоть как-то помогло мне поддерживать некоторый уровень контроля, но даже этого было явно недостаточно. Я не знаю, каков ваш текущий опыт, но если бы я сказала 7,5, 8 или 9 ммоль/л, это было среднее показание, и мне говорили: «О нет, ты в порядке, ты в порядке, может быть, немного снизь, но ты в норме». И, знаете ли, исследования показывают, что за каждый год, когда ваш HbA1c выше семи, человек с диабетом 1 типа теряет сто дней жизни.
И вы думаете: «Ну, всю мою жизнь мне говорили, что я в порядке», поэтому в 35 лет, когда вам говорят, что вам нужна пересадка органа, вы думаете: «Как, черт возьми, это произошло?» Потому что я полностью верила, что со мной все в порядке. И я думаю, что немного несправедливо то, что мы все являемся частью человеческого вида. Мы все являемся частью человеческой расы.
Так что, если для нормального функционирования человеческого тела приемлемо иметь уровень глюкозы в крови от 4,6 до 6, что считается здоровым и нормальным, почему считается нормальным, чтобы человек с диабетом 1 типа функционировал на уровне 7, 8, 9? Поэтому я бы хотела, чтобы в подростковом возрасте я знала то, что знаю сейчас, и только после трансплантации я как бы очнулась и подумала: «Постойте, я думала, что я информированный пациент, я изучала питание, и я подумала: «Постойте, это как-то не сходится, почему мне говорят есть все эти углеводы, когда мне потом приходится принимать инсулин?» И только когда я начала писать свою докторскую диссертацию, меня осенило. Так что, да, к сожалению, наши молодые «я» не так умны, как наши взрослые «я».
Считаете ли вы, что, если бы вы по-другому управляли своей диетой в начале своей карьеры с диабетом 1 типа, вы могли бы избежать необходимости пересадки органов?
Конечно, я об этом думаю.
И, знаете, порой так легко оглядываться назад и сожалеть. Конечно, я злюсь на себя за то, что дошла до такой точки. Но я так же злюсь на то, что люди, которые помогали мне заботиться о моем диабете, не сказали мне, что есть другой путь. Так что да, я злюсь, но потом думаю: «Какой смысл?» Нет смысла злиться. Мне просто нужно, если я смогу помочь кому-то не пройти через то, что прошла я, то я внесу свой вклад в этот мир. Да, это меня злит, но я не могу этого изменить, и я благодарна, что могу использовать это во благо. Я бы точно не стала заниматься докторской диссертацией, если бы этого со мной не случилось, и благодаря этому у меня появилось так много возможностей. Так что, возможно, в другом смысле это было хорошо. Да, я зла, но также полна решимости. Что интересно, почему у вас развился диабет 1 типа? Вероятно, мы не знаем. Возможно, это была вирусная инфекция.
Почему, если причиной был аутоиммунный процесс, и этот аутоиммунный процесс продолжается бесконечно, ваша новая поджелудочная железа не была атакована таким же образом? Есть ли у вас какое-либо понимание этого?
Вы правы. Я тоже пыталась вникнуть в это, но не нашла много информации. Однако знаю, что было исследование, кажется, где-то в Скандинавии, где изучались даже уровни витамина D у родителей и то, как это может влиять на потомство и риск развития диабета 1 типа. Так что это тоже интересная область. Я также слышала, что у меня есть коллега, у которого развился диабет 1 типа в результате травмы. Он был ветераном, и когда он вернулся со службы, у него буквально через месяц развился диабет 1 типа. Так что я знаю, что существует связь между травмой и, возможно, эпигенетическим триггером. Но, я думаю, одной из самых больших причин, по крайней мере для меня, была вирусная инфекция. Я не знаю.
Я думаю, проблема в том, что, судя по тому, что я видела в исследованиях по трансплантации панкреатических клеток, они не так успешны, как трансплантация всего органа. Эти панкреатические клетки, кажется, не живут так долго, как весь орган, и их приходится повторять каждые несколько лет. Так что я не знаю, каким может быть это решение, но замечательно, что они это делают. Ведь даже трансплантация панкреатических клеток не существовала 20 лет назад. Так что я благодарна, что они исследуют эти вещи. И как замечательно, что я была одной из немногих, кто жил в районе, где был доступ к центру, где были эксперты по трансплантации поджелудочной железы. Так что да, я бы хотела знать ответ на этот вопрос. Но я думаю, вы правы. Есть что-то помимо аутоиммунитета. Потому что как так получилось, что, ну, может быть, иммунодепрессанты имеют к этому отношение, но я не знаю. Ответ на это — я не знаю.
