Видео с голосовым переводом на Телеграм-канале @carni_ru
Адам, как ты пришел к кетогенной диете? Должен признаться, путь был долгим, через многое пришлось пройти в жизни. Думаю, стоит начать с самого начала. С детства меня всегда привлекал фитнес. Я начал тренироваться, когда был совсем маленьким, лет в девять-десять, наблюдая, как отец занимается в гараже или подвале. Я видел, что это помогает ему оставаться здоровым. В то время я играл в футбол и другие виды спорта, но футбол был моей главной страстью. Я вырос в футбольной семье: мой отец играл в студенческой лиге, брат тоже играл в студенческой лиге и тренировал на университетском уровне. Футбол был у нас в крови. Я быстро понял, что такие тренировки делают меня лучшим спортсменом – я становился быстрее и сильнее. Так я полюбил силовые тренировки, общую физическую подготовку и фитнес.
Это продолжало влиять на мои спортивные достижения и игру в футбол на протяжении всей старшей школы. Кажется, на третьем курсе старшей школы, во время одной из игр плей-офф штата, я порвал связку правого колена, что фактически завершило для меня тот сезон. Наша команда выиграла чемпионат штата, закончив сезон со счетом 14:0. Мы были великолепны. Для меня это было опустошительно, я пропустил ту игру. Но я вернулся после реабилитации на последнем курсе. Меня приглашали во многие колледжи по всей стране. К началу последнего года я уже был зачислен в Университет Миссури, так что стресс отбора был позади. Я мог просто наслаждаться последним годом, хорошо проводить время с товарищами по команде и, надеюсь, выиграть еще один чемпионат штата. Год прошел хорошо. А затем, возможно, в апреле последнего года обучения, я почувствовал что-то странное в колене. Я снова пошел на обследование, и мне сказали: «Ваша крестообразная связка снова порвана».
Я отправился к командному врачу и хирургу Университета Миссури, и он подтвердил разрыв связки. Я был в недоумении: «Как это возможно? Я не помню ни одного случая, когда я мог бы повредить ее». Мне снова предстояла реабилитация. Так я провел лето перед первым курсом колледжа, восстанавливая колено. Все шло хорошо. Я отыграл хороший первый год в студенческом футболе и чувствовал себя прекрасно на протяжении всего года. Затем, переходя к следующему сезону, я снова начал играть, провел отличный предсезонный сбор. А потом, кажется, на первой неделе октября, это была четверговая тренировка перед игрой с Колорадо. Легкая тренировка, без формы, без контакта. Я просто прикрывал одного из наших тайт-эндов, делаю поворот — и вот оно снова. В тот момент я понял: «Что ж, я в третий раз порвал связку правого колена». У меня появилось предчувствие, что для меня это конец.
Три разрыва крестообразной связки за три с половиной года – возможно, футбол просто не для меня, хотя я верил, что это мое будущее, что я буду играть в НФЛ. Для 20-летнего парня это было крахом. Возник вопрос: «Что делать дальше?»
И действительно, я принял решение прекратить играть. Мне оформили медицинское отстранение, что означало сохранение стипендии, но без учета моего места в количестве игроков, которых они могли набрать. Так что мне повезло, мое обучение было оплачено, и я выпустился без долгов. Я рассказываю эту часть истории потому, что, даже играя в футбол, я потреблял много мяса. Я вырос в семье, где мама готовила каждый день, мы почти не ели вне дома. Но в моем рационе было много углеводов, ведь как спортсмен я считал, что это необходимо для энергии. И это долгое время работало. Даже в студенческие годы я питался хорошо, иногда ел все, что хотел, но всегда был очень внимателен к тому, что я ем. Одно из моих любимых занятий после игры было съесть большую пиццу целиком.
И я часто так делал. Но что действительно, я думаю, сбило меня с пути, так это момент, когда мне сказали, что с футболом покончено, а у меня не было запасного плана. Я не знал, что делать дальше. «Что теперь?» – думал я. Я собирался играть в НФЛ, и моя жизнь должна была быть налажена. А теперь я столкнулся с вопросом: «Куда мне идти?» Я не впал в полную депрессию, но это было тяжелое время. Я перестал ходить на занятия и провалил каждый предмет в том семестре. Я, возможно, пил и гулял немного больше обычного. Не думаю, что был алкоголиком, но мне было тяжело. Примерно через полгода я пришел к осознанию: «Да, футбол закончился, но у тебя есть жизнь. Нужно взять себя в руки и двигаться дальше». У меня оставалась страсть к тренажерному залу. Помимо футбола, тренажерный зал был моей любовью. Мне всегда нравилось проводить там время. Мне повезло остаться в программе, и я смог помогать тренерскому штабу по силовым тренировкам. Я занимался этим до самого выпуска. Затем я вернулся домой.
Начал жизнь после колледжа, занимался персональными тренировками, работал в баре, сводя концы с концами. В итоге я нашел работу в компании по продаже ортопедического оборудования, где стал специалистом по дистальным конечностям. Я занимался операциями на стопе, лодыжке, кисти и запястье. Это была интересная работа. Мой отец был торговым представителем в медицинской сфере, и я вырос, наблюдая за его успешной карьерой. Поэтому я подумал: «Возможно, стоит попробовать». Я занимался этим некоторое время, и мне было интересно находиться в операционной каждый день, наблюдать за хирургами и их работой. Но это очень специфическая индустрия. Именно тогда я начал задавать вопросы о системе здравоохранения в целом. Действительно ли она работает так, как должна? Я знаю, что ортопедия – это немного другое, люди ломают кости, и их нужно исправлять. Но я никогда не слышал ни слова о питании и о том, насколько оно может помочь людям.
Позже я ушел с той работы, так как чувствовал, что это не мое, и нашел новую, тоже в сфере продаж, но уже в компании Legend Fitness, где я работаю до сих пор — около девяти лет. Я оборудую тренажерные залы, мы продаем и производим оборудование для школьных, университетских залов и фитнес-центров. Мне очень нравится эта работа, и я работаю из дома. И вот примерно пять лет назад, сидя в своем домашнем офисе, я, пожалуй, начинаю свою историю знакомства с кетогенной диетой. Я уже тогда интересовался этими вещами. Помню, много лет назад я слушал подкаст Джона Бейкера с Джо Роганом и думал: «Это довольно интересно, я никогда не слышал ничего подобного». Я всегда верил, что красное мясо — это основа, считал его самым полезным продуктом. Но мне никогда не приходило в голову, что можно есть только мясо и ничего больше.
«Разве спортивные показатели не пострадают? Разве ты не получишь все необходимые питательные вещества?» — думал я, ведь нас всегда учили, что нужно есть фрукты, овощи и все эти другие продукты. И я никогда не сомневался в этом. В колледже у нас был диетолог, который руководил нашим питанием. Могла ли она ошибаться? Могли ли все ошибаться? Не знаю. Примерно пять лет назад, в одно воскресенье, я ужинал с семьей. Я ел стейк рибай, откусил кусочек, ел, и он словно застрял. Я не задыхался, но чувствовалось, что он застрял в пищеводе и не движется. Я немного запаниковал: «Это странно, я никогда такого не чувствовал». Через некоторое время я почувствовал, что он прошел, и все было хорошо. Позже тем вечером, около одиннадцати часов, мы легли спать. Внезапно мое тело охладилось, мне стало трудно дышать, пульс резко подскочил. Я чувствовал себя очень странно, не понимал, что происходит. Я сказал жене: «Мне сейчас очень странно. Трудно дышать, я задыхаюсь, дрожу, мерзну».
Я понятия не имел, что со мной. Через 30 минут, когда это не прошло, я сказал жене: «Либо вези меня в больницу, либо звони 911, потому что я не знаю, сердечный ли это приступ или что-то еще, я никогда ничего подобного не испытывал». Мы вызвали 911. Они приехали, осмотрели меня в гостиной. Я рассказал им, что произошло ранее днем. Они сказали: «Вам кажется, все в порядке». Мой пульс успокоился, я тоже успокоился. Вероятно, у меня был панический или тревожный приступ. На следующий день я позвонил своему терапевту. По какой-то причине он, не знаю почему, предложил: «Давайте направим вас к гастроэнтерологу». Я подумал: «Странно, почему он так решил? Какова его логика?» До сих пор не понимаю, почему он сразу предложил именно это. Но я пошел к гастроэнтерологу, записался на ЭГДС – процедуру, когда зонд вводят в пищевод и желудок, чтобы проверить, нет ли там чего-либо. Взяли несколько биопсий, провели тесты, и когда пришли результаты, мне сказали, что у меня эозинофильный эзофагит.
Я подумал: «Что это, черт возьми, такое? Я никогда ничего подобного не слышал». Я знал некоторые ключевые термины из медицинской терминологии, изученной в колледже, понимал, что такое эзофагит. Но эозинофилы – это белые кровяные тельца, часть иммунной системы и все такое, но что это за болезнь? Я никогда не слышал о ней. Именно тогда я по-настоящему глубоко погрузился в изучение этой проблемы. Я узнал, что это состояние, по мнению врачей, неизлечимо. Его можно только контролировать с помощью биологических препаратов или диет-исключений. Я проходил через все это, продолжая бороться с симптомами. В тот момент мне было трудно есть, трудно глотать, и это даже затрудняло дыхание, что вызывало сильную тревогу. Я боролся с этим около шести месяцев, это было начало 2020 года.
Пройдя эти полгода и пытаясь понять, что делать, я, можно сказать, придерживался тогда диеты на основе животных продуктов, стараясь есть то, что легко глотается: много молочных продуктов, йогурта, немного фруктов и подобные вещи. И вот однажды я проснулся без единого симптома. Никаких проблем с глотанием, никаких затруднений с дыханием. Я был в порядке. Я подумал: «Это странно. Я не знаю, что я сделал или чего не сделал». И я просто пошел дальше. Примерно через два года, живя обычной жизнью, я снова вернулся к некоторым вредным привычкам, которые у меня были задолго до этого. Долгое время я жевал табак. Я немного увлекся употреблением марихуаны, будь то курение, употребление в пищу или приготовление продуктов с ней. Я бросил все это в течение тех шести месяцев, когда боролся с проблемой. А потом, вскоре после того, как почувствовал себя лучше, я снова поддался некоторым из этих привычек и плохим пищевым привычкам.
Не то чтобы я ел ужасно, но на выходных: «Эй, пойдем купим мороженое и печенье», или «Поедим чипсов с сальсой». В общем, обычный американский рацион. Я чувствовал себя хорошо еще два года. А потом однажды вечером я сидел за ужином, и вдруг почувствовал, что все вернулось. Мой пульс начал учащаться, стало трудно дышать. Я сказал жене: «Кажется, это снова происходит. У меня очередной приступ паники или тревоги». Через некоторое время я смог успокоиться самостоятельно. Но я все равно пошел обследоваться, сдал анализы крови, и выяснилось, что у меня было сильное обезвоживание. Но кроме этого, никаких других проблем не было. Мне сделали рентген грудной клетки, сердце было в порядке, все остальное тоже. В итоге я пошел к другому гастроэнтерологу, чтобы получить еще одно мнение. Снова ЭГДС, и тот же диагноз: эозинофильный эзофагит. На этот раз они провели дилатацию, расширили участки пищевода, которые были уже, чем следовало. Это немного помогло, но у меня все еще были проблемы с глотанием.
У меня развилась пищевая тревожность, потому что я не знал, что можно есть, что нельзя, что застрянет, а что нет. И вот тут я подумал: «Хорошо, это должно быть связано с пищей, которую я ем, с моими действиями, с выбором образа жизни, который, возможно, вызывает своего рода бунт моей иммунной системы». Ведь ничто другое не имело смысла. И я подумал: «Должно быть что-то, что поможет». Я не хотел принимать биологические препараты, не хотел ничего, что бы подавляло мою иммунную систему. Так я начал действительно исследовать этот вопрос. Я вспомнил тот раз, когда слушал Шона Бейкера, и подумал: «Хорошо, давай изучим это поподробнее». Я нашел таких людей, как Энтони Джаффе и Кен Берри, и еще нескольких. Я начал внимательно их слушать, изучать опыт тех, кто придерживался такого питания. Но я так и не нашел никого с моим диагнозом, кто бы говорил о карнивор-диете.
Ведь для меня, например, употребление мяса было какое-то время страшным, потому что: «А что, если оно застрянет?» Это одна из главных проблем для людей с эозинофильным эзофагитом – им тяжело есть мясо. Я представляю, что любая жесткая и требующая тщательного пережевывания пища, не мягкая, может вызывать тревогу во время еды. Да, пищевая тревожность была для меня большой проблемой на протяжении всего этого времени. Поэтому я начал исключать некоторые продукты из своего рациона. Я по-прежнему ел то, что можно было бы назвать диетой на основе животных продуктов, но с меньшим содержанием определенных вещей. Например, я исключил рис, затем уменьшил количество молочных продуктов, чтобы посмотреть, как это повлияет. Я проходил через этот процесс проб и ошибок в течение нескольких лет. И я заметил некоторые улучшения, но все равно иногда возникали проблемы. И, думаю, я начал понимать, что все это, вероятно, связано со здоровьем кишечника.
Может быть, что-то не так с моим кишечником? У меня «дырявый» кишечник? У меня болезнь Крона, которая вызывает другие проблемы? Я не знал. Поэтому я начал изучать, как восстановить свой кишечник, как все это сделать. И однажды я просто принял решение: «Ладно, давай попробуем. Просто погрузимся в полностью мясную диету, резко, сразу». Я бросил жевать табак, бросил все остальное. Для меня это было радикальное изменение. Моя личность такова, что если я собираюсь что-то делать, я должен просто сделать это. Я не могу постепенно от чего-то отказываться, потому что тогда я никогда не остановлюсь. Так я резко отказался от всего. Сейчас я придерживаюсь кетогенной диеты около четырех месяцев, и я действительно думаю, что это улучшило мое состояние. У меня больше нет тех симптомов, что были раньше. У меня больше нет проблем с глотанием. Раньше я сильно страдал от изжоги, которая, как мне кажется, играла роль во всем этом. Теперь ее практически нет.
Иногда, если я пью слишком много кофе (я до сих пор пью немного кофе), я чувствую, что перебрал, потому что мой желудок ощущается странно, или может быть небольшая изжога, но ничего слишком серьезного.
Уменьшилась ли за эти четыре месяца твоя тревожность во время еды?
На сто процентов. Абсолютно. У меня больше нет такой пищевой тревожности или беспокойства, что еда застрянет, что у меня будет панический приступ или что-то подобное. Это практически исчезло. Я пока избегаю есть цельный кусок стейка, потому что... не то чтобы я не думаю, что смогу его съесть. Я думаю, смогу. Просто это похоже на своего рода посттравматический синдром, потому что все началось, когда я ел рибай, и он застрял. Так что я немного опасаюсь этого, но постараюсь снова включить его в рацион в ближайшее время и, надеюсь, преодолеть этот страх. Но в целом, все хорошо. Я действительно чувствую, что... не знаю, могу ли сказать, что это вылечило меня, но у меня действительно нет никаких проблем.
Что ты ешь каждый день? Это в основном говяжий фарш или что-то подобное?
Да, говяжий фарш — основная часть моего рациона. Обычно у меня два приема пищи, возможно, три, в зависимости от дня. Я заметил, что два приема пищи — оптимально. Иногда третий прием пищи дается с трудом, потому что я не очень голоден. Но могу почувствовать, что мне нужно больше еды. Я научился прислушиваться к своему телу, к тому, чего оно хочет и в чем нуждается. Итак, мой обычный день выглядит так: первый прием пищи — около 9 или 10 утра. Я готовлю большую котлету для гамбургера, это примерно 280-340 граммов, а также 4-6 яиц и немного бекона. Это мой первый прием пищи. Второй прием пищи — между 6 и 7 вечера, и я ем примерно то же самое. Еще одна котлета, возможно, немного бекона. Иногда вместо бекона я беру органические говяжьи сосиски, они очень вкусные. Некоторые могут сказать, что сосиски — это переработанный продукт, но эти не так уж сильно переработаны. Они хорошие, полностью говяжьи.
Кен Берри, например, тоже одобряет подобные продукты. Это все равно мясо, ноль углеводов, так что это кетогенная диета, и это вкусно. Я могу съесть три-четыре сосиски и еще немного яиц, и этого мне вполне хватает на день. Мне не нужно перекусывать или делать что-либо подобное. Я заметил, что приятно не есть целый день. Раньше, когда я занимался спортом и активно тренировался, пытаясь накачать тело, приходилось есть шесть-семь раз в день, достигать определенного количества белка, определенного количества углеводов. И я думаю, в этом есть доля правды — получать достаточно калорий и белка. Но это не должно быть жестким: «Я должен достичь этого числа, я должен достичь того числа». Наши тела очень умны, они знают, что использовать, как использовать и когда использовать. И это сняло с меня бремя. Мне не нужно так сильно беспокоиться о достижении каких-то чисел; я просто ем, пока не почувствую себя хорошо, а потом заканчиваю.
Я также заметил, что эти два приема пищи в день меньше нагружают мой желудок. Думаю, это помогло с изжогой и другими проблемами, потому что я не постоянно перевариваю пищу. И я считаю, что это действительно улучшило мои спортивные показатели и мои результаты в тренажерном зале, потому что я по-прежнему усердно тренируюсь, тренируюсь как спортсмен. Если послушать Энтони Чаффи, он много говорит о спортивных достижениях. Он сам играл в регби, и у него в шоу были марафонцы, и другие спортсмены из разных областей, он утверждает, что это помогает всем. Мне интересно, когда вы говорили о подсчете макросов, как это сняло с вас большое бремя. Да. Я думаю, что мне не мешает готовить на кухне, и если это что-то сложное, я не против. Я никогда не возражал против готовки. Но да, подсчеты и измерения — это совсем не мое. И да, я никогда не смог бы беспокоиться о макросах и всем таком, потому что это слишком много.
А если подумать об истории человечества, это не кажется нормальным — постоянно что-то измерять. Если бы нам приходилось сотни и тысячи лет измерять и беспокоиться обо всем этом, мы бы никогда не достигли того прогресса, который имеем, потому что все время проводили бы на кухне. Да, именно так. И для меня то же самое. Я люблю готовить. Я люблю готовить для своей семьи. Но приятно, в некотором смысле, наслаждаться этим еще больше, потому что это не так регламентировано, можно сказать. Однако, одна из вещей, которая для меня отличалась от историй других людей, это потеря веса. Некоторые люди, ну, они теряют так много веса так быстро. Например, Карнивор Рэй, если вы о нем слышали (мне очень нравится его манера и подход), он потерял около 14 кг за месяц или что-то в этом роде. Начиная, я думал: «Интересно, произойдет ли это со мной?» Потому что перед началом я весил около 125 кг, что немного тяжелее, чем обычно.
Обычно я держался около 111-113 кг, именно в этом весе я занимался спортом и чувствовал себя лучше всего. Но я набрал вес после женитьбы и появления детей, впал в некоторые вредные пищевые привычки. Знаю, мы все используем это как оправдание, но это действительно оправдание. Однако за эти четыре месяца я не потерял много веса, возможно, около 4,5 кг. Думаю, сейчас я вешу около 118-120 кг. Но визуально я вижу, как мое тело продолжает меняться, становится стройнее, при этом я сохраняю силу, которая у меня была. Доктор Чаффи, кстати, говорил, что не все теряют много веса. Иногда вес остается на месте или теряется немного, а затем наступает плато, что не является чем-то плохим или проблемой. Возможно, телу нужно много времени для исцеления, прежде чем оно начнет сбрасывать жир, или, возможно, мне нужно было так питаться, чтобы прийти в хорошую форму. И, как я уже говорил, я все еще усердно тренируюсь, так что вполне возможно, что я теряю жир и при этом набираю мышцы.
Поэтому весы не меняются, но физиологически я меняюсь, становлюсь стройнее. Я вижу, что вены на руках начинают выступать больше, чем обычно. Интересно, что я испытываю некоторые вещи, о которых все говорят. В спортзале я чувствую, что могу продолжать идти и идти. Я мог бы провести в спортзале три часа, если бы захотел, и при этом поддерживать высокий уровень производительности. Я чувствую, что довольно хорошо восстанавливаюсь. Я лучше сплю. Думаю, я лучше соображаю. Иногда я просыпаюсь с «туманом в голове», но он обычно очень быстро проходит. Так что это бывает время от времени, но...
Как к этому относится твоя семья?
Они очень поддерживают меня. Я из итальянской семьи, моя мама итальянка, а отец немец. Моя мама готовила все! Итальянская еда, паста, фрикадельки — это было потрясающе. Она один из самых удивительных поваров, которых вы когда-либо встретите. Небольшая история о ней: примерно девять или десять лет назад у нее был рак груди.
Это было тяжелое время для нашей семьи. Но его обнаружили довольно рано, она сделала все необходимое, и, слава Богу, до сих пор свободна от рака. И даже она очень многое изменила в своем питании и образе жизни. Так что моя мама очень поддерживает то, что я делаю, и хотя она не полностью на кетогенной диете, она многое изменила. Она ест гораздо больше красного мяса, гораздо меньше овощей и гораздо меньше углеводов. Но она умеет печь, готовит домашний хлеб на закваске. Но она очень меня поддерживает. Моя жена, она, безусловно, была со мной во всем этом и очень поддерживала. Она ни разу не моргнула глазом, не спросила: «Что ты делаешь? Ты собираешься есть только мясо?» Нет, она сказала: «Делай. Если думаешь, что это поможет, делай». И действительно, вся моя семья. У нас с женой есть почти 13-летняя дочь, четырехлетний сын, а в ноябре у нас родится еще одна девочка. Мы полностью изменили то, как мы живем всей семьей, как мы все питаемся.
Мои дети, да, они все еще едят немного фруктов, но овощей в нашем доме почти нет. Так что вы, вероятно, никогда не увидите ничего зеленого в нашем холодильнике, если только это не овощи, которые ест моя жена время от времени, но их немного. Мой четырехлетний сын, он огромный, просто посмотрите на его рост и то, что он ест. Он не полностью на кетогенной диете, но ест тонны яиц, тонны красного мяса, лучшие фрукты — чернику, йогурт и тому подобное. Но это, по сути, все. Мы не едим вне дома. Мы не едим обработанные продукты. Если нам хочется чего-то сладкого, мы обычно стараемся либо приготовить это сами, либо найти наилучший вариант, но делаем это нечасто. И это действительно видно по моим детям. Моя дочь, она много страдала от экземы в своей жизни, и это улучшилось. Полностью не исчезло. Мы с ней обсуждали это, я сказал: «Знаешь, если хочешь, давай попробуем», а если нет, то ладно. Но я думаю, что это действительно может ей помочь. И мы медленно к этому идем.
Думаю, она начинает привыкать к мысли, чтобы действительно попробовать это, чтобы посмотреть, поможет ли это ей. И я думаю, поможет, потому что многие люди, которые это делают, находят облегчение от своей экземы, псориаза или чего-то еще. Это прекрасно. И как родителю, когда у ребенка экзема, нет ничего хуже, потому что ребенок чешется, и вы видите, что он расстроен и страдает, и вы буквально ничего не можете для него сделать. Вы словно застряли в этом положении. Да. Даже те небольшие изменения, которые мы внесли, определенно улучшили ее состояние. Обычно становится хуже, когда она находится на жаре или занимается спортом и сильно потеет — тогда это самый пик. Но раньше это было постоянно. Можно было видеть, у нее были волдыри на руках, покраснения и шелушения, и она всегда чесалась. Сейчас это далеко не так плохо. Так что ее состояние определенно улучшилось благодаря изменению питания.
Примерно семь лет назад мы многое изменили в ее питании: никаких хлопьев, никаких обработанных продуктов. И это определенно ей помогло. По мере взросления она часто ходит со мной в спортзал, и начинает по-нанастоящему понимать, как все это работает, точно так же, как я в детстве. Она действительно понимает, какую огромную роль играет питание не только в работе ее тела, но и в ее мышлении, в том, как она учится. Мы, наверное, не так много думаем о питании в контексте наших когнитивных способностей, но оно влияет на все. И особенно тот факт, что когда ты хорошо питаешься, ты лучше спишь, и это оказывает волновой эффект на все сферы твоей жизни в течение оставшегося дня, верно? Да, и не только с нашими детьми, но и с нашими домашними животными. У нас немецкая овчарка, и она не ест полностью сырую пищу, мы даем ей немного приготовленной еды, но это все мясо. Я готовлю говядину, она ест сырую курицу и яйца, грызет кости.
Это просто соответствующая виду диета, и это заметно по тому, как она выросла, по ее здоровью и так далее. У нас раньше было несколько собак, которые не очень хорошо себя чувствовали, и я думаю: «Интересно, это была еда? Интересно, это были все те вакцины, которые мы должны были давать этим собакам?» Например, зачем собаке вакцина от гриппа? Это никогда не имело смысла. И каждый раз, когда мы водили нашу предыдущую собаку к ветеринару, нам говорили: «Ему нужна эта вакцина или та вакцина». И это никогда не имело для меня смысла. Это же собака, животное. Ей не нужно все это. Я думаю, то же самое касается и нас, людей. Нам не нужно все это. Что касается моего сына, когда он родился, мы приняли решение не делать никаких прививок. И он не болеет. Если у него бывает легкий насморк, это длится одну ночь. Он просыпается и чувствует себя хорошо. Его кожа идеальна. Как я уже сказал, думаю, он крупнее большинства четырехлетних детей, но он стройный.
У него даже есть небольшой пресс, он играет и играет, и не останавливается. Моя мама всегда говорила обо мне, она рассказывала истории, что в детстве я был либо на полную катушку, либо «мертвый в воде». Середины не было. Я был на 100% или на нуле, и мой сын такой же. И приятно видеть, как он растет и насколько он здоров. Мы молимся о том же для нашей малышки, которая родится в ноябре. Это было безумно, да, захватывающее время, осталось всего пара месяцев, верно? Да, это произойдет раньше, чем мы думаем. За все пять лет борьбы с моей проблемой, я думаю, она открыла мне глаза на многое, не только на мои собственные проблемы, но и с духовной точки зрения. Я не знаю, какова ваша вера, но я верю в Иисуса Христа. Я верю, что Он умер на кресте за мои грехи и воскрес через три дня, и Он жив до сих пор. И за эти пять лет борьбы с моей проблемой у меня определенно были трудности с моей верой, но я чувствую, что Он привел меня сюда, чтобы я жил таким образом. По моему мнению, это не диета.
Это образ жизни, и он повлиял на меня на многих уровнях. Теперь, например, с моей женой и нашей беременностью, мы собираемся рожать дома. Мы собираемся использовать акушерку, и мы стараемся сделать это максимально естественно. И это было захватывающе наблюдать, как по-другому все происходит, чем то, к чему я привык в прошлом. Это полностью изменило мою жизнь. Это еще один захватывающий момент в связи с предстоящими родами. У меня двое детей, и оба родились в больнице. Но если бы мне пришлось делать это снова, я, вероятно, предпочел бы домашние роды, просто потому что это не так клинично. Кажется, что ребенок придет в теплую обстановку. Да, именно так. Мы никогда не были предназначены для рождения в стерильной среде. Если послушать о том, как все это происходит... Оглядываясь назад на рождение моего сына в больнице, это было похоже на конвейер: ты пришел и ушел. Не было ощущения, что это событие, скорее, просто номер: «Давайте скорее достанем ребенка и отправим вас».
Конечно, это было радостное время, не поймите меня неправильно. Но что-то в этом чувствовалось не так. Но теперь, проходя через этот процесс, посещая акушерку, слушая ее рекомендации по питанию для моей жены, они сказали: «Держите углеводы низко, не ешьте много разных вещей». Они, по сути, не выступали за кетогенную диету, но за очень низкоуглеводную. И даже когда я рассказал нашим акушеркам и людям, с которыми мы работали, что я делаю, они сказали: «Ого, это здорово!» Они даже глазом не моргнули. Так что было очень, очень увлекательно видеть разницу в подходе к уходу. Потому что с одной стороны вам говорят: «Не ешьте слишком много белка, не ешьте слишком много жира, вам нужна клетчатка, вам нужны все эти овощи». А с другой стороны, у меня есть другой поставщик медицинских услуг, который говорит нам обратное. Все это было для меня безумным опытом.
Если бы ты рекомендовал кому-то начать кетогенную диету, или кто-то пришел бы к тебе и сказал: «Я хочу начать», что бы ты им посоветовал, исходя из своего опыта?
Что ж, если они похожи на меня, я бы сказал: просто начните. Не нужно постепенно. Хотя некоторым, возможно, придется медленно входить в это, но, как я уже сказал, если вы похожи на меня, просто прыгайте в это с головой и посмотрите, что произойдет. В любом случае, вы найдете улучшение в каком-то аспекте. Для меня прошло всего четыре месяца довольно строгой кетогенной диеты. И это недолго. Иногда мне приходится напоминать себе, что я шел к этому состоянию всю жизнь. И не за четыре месяца все проблемы исчезнут. Я определенно значительно улучшил свое состояние с эозинофильным эзофагитом. Но я чувствую, что мне еще предстоит некоторое исцеление. Одно из того, о чем я не упомянул, но что у меня есть, хотя это не диагностировано медицински: у меня странный зуд после душа.
После того как я принимаю душ, вытираюсь, иногда сильнее, иногда слабее, но примерно 15-30 минут моя кожа чешется, почти как жжение. Чаще всего это на руках, ногах, грудь обычно хуже всего. Но нет ни покраснения, ни крапивницы, ничего. А потом это проходит, и я в порядке до следующего душа. Или иногда, если я слишком сильно потею, это может произойти. Я искал информацию о симптомах, и есть такое состояние, как аквагенный зуд. Но о нем не так много литературы, что его вызывает и как его лечить. Но я чувствую, что всего за четыре месяца оно немного улучшилось. Некоторые дни хуже, некоторые лучше. И я не знаю почему, но это то, с чем я до сих пор сталкиваюсь. Поэтому я думаю: «Может быть, это займет еще месяц? Может быть, еще полгода? Может быть, год?» Я не знаю. Но я не думаю, что перестану придерживаться этого. Я немного боролся с этой мыслью: «Стоит ли мне попробовать добавить что-то и посмотреть, что произойдет, или просто продолжать?» Я чувствую себя хорошо.
Так зачем останавливаться? Это одна из тех вещей, когда, если что-то работает, не надо это чинить. И если вы чувствуете, что вам становится лучше, зачем останавливаться? Или зачем добавлять что-то, что потенциально может вызвать возвращение симптомов? Я наиболее скептически отношусь к заявлениям, что что-то «неизлечимо», но при этом «у нас есть этот очень дорогой биологический препарат, который вы можете принимать». И такие вещи не проходят без побочных эффектов. Я слышал ужасные истории о приеме некоторых из них. Не могу вспомнить, какой именно препарат одобрен для эозинофильного эзофагита или других эозинофильных проблем. Но при его приеме вы можете испытать это, вы можете испытать то. И я подумал: «Я не хочу рисковать». Даже с эозинофильным эзофагитом, одно из первых, что они предлагают, это ингибиторы протонной помпы (ИПП).
В первый раз, когда меня попросили их использовать, я отказался, потому что мне не имело смысла, зачем подавлять желудочную кислоту? Разве это не то, что нужно моему желудку для правильного расщепления пищи? Я не верил, что это вызывало изжогу. Поэтому я не принимал их вообще. Но во второй раз я попробовал, потому что подумал: «Что, если я приму их всего несколько недель, и это немного поможет, а потом я смогу отказаться от них?» Но это не дало мне никакого эффекта. Не думаю, что стало хуже, но уж точно не стало лучше. Поэтому я постепенно отказался от них и просто перестал принимать.
Адам, как ты пришел к кетогенной диете? Должен признаться, путь был долгим, через многое пришлось пройти в жизни. Думаю, стоит начать с самого начала. С детства меня всегда привлекал фитнес. Я начал тренироваться, когда был совсем маленьким, лет в девять-десять, наблюдая, как отец занимается в гараже или подвале. Я видел, что это помогает ему оставаться здоровым. В то время я играл в футбол и другие виды спорта, но футбол был моей главной страстью. Я вырос в футбольной семье: мой отец играл в студенческой лиге, брат тоже играл в студенческой лиге и тренировал на университетском уровне. Футбол был у нас в крови. Я быстро понял, что такие тренировки делают меня лучшим спортсменом – я становился быстрее и сильнее. Так я полюбил силовые тренировки, общую физическую подготовку и фитнес.
Это продолжало влиять на мои спортивные достижения и игру в футбол на протяжении всей старшей школы. Кажется, на третьем курсе старшей школы, во время одной из игр плей-офф штата, я порвал связку правого колена, что фактически завершило для меня тот сезон. Наша команда выиграла чемпионат штата, закончив сезон со счетом 14:0. Мы были великолепны. Для меня это было опустошительно, я пропустил ту игру. Но я вернулся после реабилитации на последнем курсе. Меня приглашали во многие колледжи по всей стране. К началу последнего года я уже был зачислен в Университет Миссури, так что стресс отбора был позади. Я мог просто наслаждаться последним годом, хорошо проводить время с товарищами по команде и, надеюсь, выиграть еще один чемпионат штата. Год прошел хорошо. А затем, возможно, в апреле последнего года обучения, я почувствовал что-то странное в колене. Я снова пошел на обследование, и мне сказали: «Ваша крестообразная связка снова порвана».
Я отправился к командному врачу и хирургу Университета Миссури, и он подтвердил разрыв связки. Я был в недоумении: «Как это возможно? Я не помню ни одного случая, когда я мог бы повредить ее». Мне снова предстояла реабилитация. Так я провел лето перед первым курсом колледжа, восстанавливая колено. Все шло хорошо. Я отыграл хороший первый год в студенческом футболе и чувствовал себя прекрасно на протяжении всего года. Затем, переходя к следующему сезону, я снова начал играть, провел отличный предсезонный сбор. А потом, кажется, на первой неделе октября, это была четверговая тренировка перед игрой с Колорадо. Легкая тренировка, без формы, без контакта. Я просто прикрывал одного из наших тайт-эндов, делаю поворот — и вот оно снова. В тот момент я понял: «Что ж, я в третий раз порвал связку правого колена». У меня появилось предчувствие, что для меня это конец.
Три разрыва крестообразной связки за три с половиной года – возможно, футбол просто не для меня, хотя я верил, что это мое будущее, что я буду играть в НФЛ. Для 20-летнего парня это было крахом. Возник вопрос: «Что делать дальше?»
И действительно, я принял решение прекратить играть. Мне оформили медицинское отстранение, что означало сохранение стипендии, но без учета моего места в количестве игроков, которых они могли набрать. Так что мне повезло, мое обучение было оплачено, и я выпустился без долгов. Я рассказываю эту часть истории потому, что, даже играя в футбол, я потреблял много мяса. Я вырос в семье, где мама готовила каждый день, мы почти не ели вне дома. Но в моем рационе было много углеводов, ведь как спортсмен я считал, что это необходимо для энергии. И это долгое время работало. Даже в студенческие годы я питался хорошо, иногда ел все, что хотел, но всегда был очень внимателен к тому, что я ем. Одно из моих любимых занятий после игры было съесть большую пиццу целиком.
И я часто так делал. Но что действительно, я думаю, сбило меня с пути, так это момент, когда мне сказали, что с футболом покончено, а у меня не было запасного плана. Я не знал, что делать дальше. «Что теперь?» – думал я. Я собирался играть в НФЛ, и моя жизнь должна была быть налажена. А теперь я столкнулся с вопросом: «Куда мне идти?» Я не впал в полную депрессию, но это было тяжелое время. Я перестал ходить на занятия и провалил каждый предмет в том семестре. Я, возможно, пил и гулял немного больше обычного. Не думаю, что был алкоголиком, но мне было тяжело. Примерно через полгода я пришел к осознанию: «Да, футбол закончился, но у тебя есть жизнь. Нужно взять себя в руки и двигаться дальше». У меня оставалась страсть к тренажерному залу. Помимо футбола, тренажерный зал был моей любовью. Мне всегда нравилось проводить там время. Мне повезло остаться в программе, и я смог помогать тренерскому штабу по силовым тренировкам. Я занимался этим до самого выпуска. Затем я вернулся домой.
Начал жизнь после колледжа, занимался персональными тренировками, работал в баре, сводя концы с концами. В итоге я нашел работу в компании по продаже ортопедического оборудования, где стал специалистом по дистальным конечностям. Я занимался операциями на стопе, лодыжке, кисти и запястье. Это была интересная работа. Мой отец был торговым представителем в медицинской сфере, и я вырос, наблюдая за его успешной карьерой. Поэтому я подумал: «Возможно, стоит попробовать». Я занимался этим некоторое время, и мне было интересно находиться в операционной каждый день, наблюдать за хирургами и их работой. Но это очень специфическая индустрия. Именно тогда я начал задавать вопросы о системе здравоохранения в целом. Действительно ли она работает так, как должна? Я знаю, что ортопедия – это немного другое, люди ломают кости, и их нужно исправлять. Но я никогда не слышал ни слова о питании и о том, насколько оно может помочь людям.
Позже я ушел с той работы, так как чувствовал, что это не мое, и нашел новую, тоже в сфере продаж, но уже в компании Legend Fitness, где я работаю до сих пор — около девяти лет. Я оборудую тренажерные залы, мы продаем и производим оборудование для школьных, университетских залов и фитнес-центров. Мне очень нравится эта работа, и я работаю из дома. И вот примерно пять лет назад, сидя в своем домашнем офисе, я, пожалуй, начинаю свою историю знакомства с кетогенной диетой. Я уже тогда интересовался этими вещами. Помню, много лет назад я слушал подкаст Джона Бейкера с Джо Роганом и думал: «Это довольно интересно, я никогда не слышал ничего подобного». Я всегда верил, что красное мясо — это основа, считал его самым полезным продуктом. Но мне никогда не приходило в голову, что можно есть только мясо и ничего больше.
«Разве спортивные показатели не пострадают? Разве ты не получишь все необходимые питательные вещества?» — думал я, ведь нас всегда учили, что нужно есть фрукты, овощи и все эти другие продукты. И я никогда не сомневался в этом. В колледже у нас был диетолог, который руководил нашим питанием. Могла ли она ошибаться? Могли ли все ошибаться? Не знаю. Примерно пять лет назад, в одно воскресенье, я ужинал с семьей. Я ел стейк рибай, откусил кусочек, ел, и он словно застрял. Я не задыхался, но чувствовалось, что он застрял в пищеводе и не движется. Я немного запаниковал: «Это странно, я никогда такого не чувствовал». Через некоторое время я почувствовал, что он прошел, и все было хорошо. Позже тем вечером, около одиннадцати часов, мы легли спать. Внезапно мое тело охладилось, мне стало трудно дышать, пульс резко подскочил. Я чувствовал себя очень странно, не понимал, что происходит. Я сказал жене: «Мне сейчас очень странно. Трудно дышать, я задыхаюсь, дрожу, мерзну».
Я понятия не имел, что со мной. Через 30 минут, когда это не прошло, я сказал жене: «Либо вези меня в больницу, либо звони 911, потому что я не знаю, сердечный ли это приступ или что-то еще, я никогда ничего подобного не испытывал». Мы вызвали 911. Они приехали, осмотрели меня в гостиной. Я рассказал им, что произошло ранее днем. Они сказали: «Вам кажется, все в порядке». Мой пульс успокоился, я тоже успокоился. Вероятно, у меня был панический или тревожный приступ. На следующий день я позвонил своему терапевту. По какой-то причине он, не знаю почему, предложил: «Давайте направим вас к гастроэнтерологу». Я подумал: «Странно, почему он так решил? Какова его логика?» До сих пор не понимаю, почему он сразу предложил именно это. Но я пошел к гастроэнтерологу, записался на ЭГДС – процедуру, когда зонд вводят в пищевод и желудок, чтобы проверить, нет ли там чего-либо. Взяли несколько биопсий, провели тесты, и когда пришли результаты, мне сказали, что у меня эозинофильный эзофагит.
Я подумал: «Что это, черт возьми, такое? Я никогда ничего подобного не слышал». Я знал некоторые ключевые термины из медицинской терминологии, изученной в колледже, понимал, что такое эзофагит. Но эозинофилы – это белые кровяные тельца, часть иммунной системы и все такое, но что это за болезнь? Я никогда не слышал о ней. Именно тогда я по-настоящему глубоко погрузился в изучение этой проблемы. Я узнал, что это состояние, по мнению врачей, неизлечимо. Его можно только контролировать с помощью биологических препаратов или диет-исключений. Я проходил через все это, продолжая бороться с симптомами. В тот момент мне было трудно есть, трудно глотать, и это даже затрудняло дыхание, что вызывало сильную тревогу. Я боролся с этим около шести месяцев, это было начало 2020 года.
Пройдя эти полгода и пытаясь понять, что делать, я, можно сказать, придерживался тогда диеты на основе животных продуктов, стараясь есть то, что легко глотается: много молочных продуктов, йогурта, немного фруктов и подобные вещи. И вот однажды я проснулся без единого симптома. Никаких проблем с глотанием, никаких затруднений с дыханием. Я был в порядке. Я подумал: «Это странно. Я не знаю, что я сделал или чего не сделал». И я просто пошел дальше. Примерно через два года, живя обычной жизнью, я снова вернулся к некоторым вредным привычкам, которые у меня были задолго до этого. Долгое время я жевал табак. Я немного увлекся употреблением марихуаны, будь то курение, употребление в пищу или приготовление продуктов с ней. Я бросил все это в течение тех шести месяцев, когда боролся с проблемой. А потом, вскоре после того, как почувствовал себя лучше, я снова поддался некоторым из этих привычек и плохим пищевым привычкам.
Не то чтобы я ел ужасно, но на выходных: «Эй, пойдем купим мороженое и печенье», или «Поедим чипсов с сальсой». В общем, обычный американский рацион. Я чувствовал себя хорошо еще два года. А потом однажды вечером я сидел за ужином, и вдруг почувствовал, что все вернулось. Мой пульс начал учащаться, стало трудно дышать. Я сказал жене: «Кажется, это снова происходит. У меня очередной приступ паники или тревоги». Через некоторое время я смог успокоиться самостоятельно. Но я все равно пошел обследоваться, сдал анализы крови, и выяснилось, что у меня было сильное обезвоживание. Но кроме этого, никаких других проблем не было. Мне сделали рентген грудной клетки, сердце было в порядке, все остальное тоже. В итоге я пошел к другому гастроэнтерологу, чтобы получить еще одно мнение. Снова ЭГДС, и тот же диагноз: эозинофильный эзофагит. На этот раз они провели дилатацию, расширили участки пищевода, которые были уже, чем следовало. Это немного помогло, но у меня все еще были проблемы с глотанием.
У меня развилась пищевая тревожность, потому что я не знал, что можно есть, что нельзя, что застрянет, а что нет. И вот тут я подумал: «Хорошо, это должно быть связано с пищей, которую я ем, с моими действиями, с выбором образа жизни, который, возможно, вызывает своего рода бунт моей иммунной системы». Ведь ничто другое не имело смысла. И я подумал: «Должно быть что-то, что поможет». Я не хотел принимать биологические препараты, не хотел ничего, что бы подавляло мою иммунную систему. Так я начал действительно исследовать этот вопрос. Я вспомнил тот раз, когда слушал Шона Бейкера, и подумал: «Хорошо, давай изучим это поподробнее». Я нашел таких людей, как Энтони Джаффе и Кен Берри, и еще нескольких. Я начал внимательно их слушать, изучать опыт тех, кто придерживался такого питания. Но я так и не нашел никого с моим диагнозом, кто бы говорил о карнивор-диете.
Ведь для меня, например, употребление мяса было какое-то время страшным, потому что: «А что, если оно застрянет?» Это одна из главных проблем для людей с эозинофильным эзофагитом – им тяжело есть мясо. Я представляю, что любая жесткая и требующая тщательного пережевывания пища, не мягкая, может вызывать тревогу во время еды. Да, пищевая тревожность была для меня большой проблемой на протяжении всего этого времени. Поэтому я начал исключать некоторые продукты из своего рациона. Я по-прежнему ел то, что можно было бы назвать диетой на основе животных продуктов, но с меньшим содержанием определенных вещей. Например, я исключил рис, затем уменьшил количество молочных продуктов, чтобы посмотреть, как это повлияет. Я проходил через этот процесс проб и ошибок в течение нескольких лет. И я заметил некоторые улучшения, но все равно иногда возникали проблемы. И, думаю, я начал понимать, что все это, вероятно, связано со здоровьем кишечника.
Может быть, что-то не так с моим кишечником? У меня «дырявый» кишечник? У меня болезнь Крона, которая вызывает другие проблемы? Я не знал. Поэтому я начал изучать, как восстановить свой кишечник, как все это сделать. И однажды я просто принял решение: «Ладно, давай попробуем. Просто погрузимся в полностью мясную диету, резко, сразу». Я бросил жевать табак, бросил все остальное. Для меня это было радикальное изменение. Моя личность такова, что если я собираюсь что-то делать, я должен просто сделать это. Я не могу постепенно от чего-то отказываться, потому что тогда я никогда не остановлюсь. Так я резко отказался от всего. Сейчас я придерживаюсь кетогенной диеты около четырех месяцев, и я действительно думаю, что это улучшило мое состояние. У меня больше нет тех симптомов, что были раньше. У меня больше нет проблем с глотанием. Раньше я сильно страдал от изжоги, которая, как мне кажется, играла роль во всем этом. Теперь ее практически нет.
Иногда, если я пью слишком много кофе (я до сих пор пью немного кофе), я чувствую, что перебрал, потому что мой желудок ощущается странно, или может быть небольшая изжога, но ничего слишком серьезного.
Уменьшилась ли за эти четыре месяца твоя тревожность во время еды?
На сто процентов. Абсолютно. У меня больше нет такой пищевой тревожности или беспокойства, что еда застрянет, что у меня будет панический приступ или что-то подобное. Это практически исчезло. Я пока избегаю есть цельный кусок стейка, потому что... не то чтобы я не думаю, что смогу его съесть. Я думаю, смогу. Просто это похоже на своего рода посттравматический синдром, потому что все началось, когда я ел рибай, и он застрял. Так что я немного опасаюсь этого, но постараюсь снова включить его в рацион в ближайшее время и, надеюсь, преодолеть этот страх. Но в целом, все хорошо. Я действительно чувствую, что... не знаю, могу ли сказать, что это вылечило меня, но у меня действительно нет никаких проблем.
Что ты ешь каждый день? Это в основном говяжий фарш или что-то подобное?
Да, говяжий фарш — основная часть моего рациона. Обычно у меня два приема пищи, возможно, три, в зависимости от дня. Я заметил, что два приема пищи — оптимально. Иногда третий прием пищи дается с трудом, потому что я не очень голоден. Но могу почувствовать, что мне нужно больше еды. Я научился прислушиваться к своему телу, к тому, чего оно хочет и в чем нуждается. Итак, мой обычный день выглядит так: первый прием пищи — около 9 или 10 утра. Я готовлю большую котлету для гамбургера, это примерно 280-340 граммов, а также 4-6 яиц и немного бекона. Это мой первый прием пищи. Второй прием пищи — между 6 и 7 вечера, и я ем примерно то же самое. Еще одна котлета, возможно, немного бекона. Иногда вместо бекона я беру органические говяжьи сосиски, они очень вкусные. Некоторые могут сказать, что сосиски — это переработанный продукт, но эти не так уж сильно переработаны. Они хорошие, полностью говяжьи.
Кен Берри, например, тоже одобряет подобные продукты. Это все равно мясо, ноль углеводов, так что это кетогенная диета, и это вкусно. Я могу съесть три-четыре сосиски и еще немного яиц, и этого мне вполне хватает на день. Мне не нужно перекусывать или делать что-либо подобное. Я заметил, что приятно не есть целый день. Раньше, когда я занимался спортом и активно тренировался, пытаясь накачать тело, приходилось есть шесть-семь раз в день, достигать определенного количества белка, определенного количества углеводов. И я думаю, в этом есть доля правды — получать достаточно калорий и белка. Но это не должно быть жестким: «Я должен достичь этого числа, я должен достичь того числа». Наши тела очень умны, они знают, что использовать, как использовать и когда использовать. И это сняло с меня бремя. Мне не нужно так сильно беспокоиться о достижении каких-то чисел; я просто ем, пока не почувствую себя хорошо, а потом заканчиваю.
Я также заметил, что эти два приема пищи в день меньше нагружают мой желудок. Думаю, это помогло с изжогой и другими проблемами, потому что я не постоянно перевариваю пищу. И я считаю, что это действительно улучшило мои спортивные показатели и мои результаты в тренажерном зале, потому что я по-прежнему усердно тренируюсь, тренируюсь как спортсмен. Если послушать Энтони Чаффи, он много говорит о спортивных достижениях. Он сам играл в регби, и у него в шоу были марафонцы, и другие спортсмены из разных областей, он утверждает, что это помогает всем. Мне интересно, когда вы говорили о подсчете макросов, как это сняло с вас большое бремя. Да. Я думаю, что мне не мешает готовить на кухне, и если это что-то сложное, я не против. Я никогда не возражал против готовки. Но да, подсчеты и измерения — это совсем не мое. И да, я никогда не смог бы беспокоиться о макросах и всем таком, потому что это слишком много.
А если подумать об истории человечества, это не кажется нормальным — постоянно что-то измерять. Если бы нам приходилось сотни и тысячи лет измерять и беспокоиться обо всем этом, мы бы никогда не достигли того прогресса, который имеем, потому что все время проводили бы на кухне. Да, именно так. И для меня то же самое. Я люблю готовить. Я люблю готовить для своей семьи. Но приятно, в некотором смысле, наслаждаться этим еще больше, потому что это не так регламентировано, можно сказать. Однако, одна из вещей, которая для меня отличалась от историй других людей, это потеря веса. Некоторые люди, ну, они теряют так много веса так быстро. Например, Карнивор Рэй, если вы о нем слышали (мне очень нравится его манера и подход), он потерял около 14 кг за месяц или что-то в этом роде. Начиная, я думал: «Интересно, произойдет ли это со мной?» Потому что перед началом я весил около 125 кг, что немного тяжелее, чем обычно.
Обычно я держался около 111-113 кг, именно в этом весе я занимался спортом и чувствовал себя лучше всего. Но я набрал вес после женитьбы и появления детей, впал в некоторые вредные пищевые привычки. Знаю, мы все используем это как оправдание, но это действительно оправдание. Однако за эти четыре месяца я не потерял много веса, возможно, около 4,5 кг. Думаю, сейчас я вешу около 118-120 кг. Но визуально я вижу, как мое тело продолжает меняться, становится стройнее, при этом я сохраняю силу, которая у меня была. Доктор Чаффи, кстати, говорил, что не все теряют много веса. Иногда вес остается на месте или теряется немного, а затем наступает плато, что не является чем-то плохим или проблемой. Возможно, телу нужно много времени для исцеления, прежде чем оно начнет сбрасывать жир, или, возможно, мне нужно было так питаться, чтобы прийти в хорошую форму. И, как я уже говорил, я все еще усердно тренируюсь, так что вполне возможно, что я теряю жир и при этом набираю мышцы.
Поэтому весы не меняются, но физиологически я меняюсь, становлюсь стройнее. Я вижу, что вены на руках начинают выступать больше, чем обычно. Интересно, что я испытываю некоторые вещи, о которых все говорят. В спортзале я чувствую, что могу продолжать идти и идти. Я мог бы провести в спортзале три часа, если бы захотел, и при этом поддерживать высокий уровень производительности. Я чувствую, что довольно хорошо восстанавливаюсь. Я лучше сплю. Думаю, я лучше соображаю. Иногда я просыпаюсь с «туманом в голове», но он обычно очень быстро проходит. Так что это бывает время от времени, но...
Как к этому относится твоя семья?
Они очень поддерживают меня. Я из итальянской семьи, моя мама итальянка, а отец немец. Моя мама готовила все! Итальянская еда, паста, фрикадельки — это было потрясающе. Она один из самых удивительных поваров, которых вы когда-либо встретите. Небольшая история о ней: примерно девять или десять лет назад у нее был рак груди.
Это было тяжелое время для нашей семьи. Но его обнаружили довольно рано, она сделала все необходимое, и, слава Богу, до сих пор свободна от рака. И даже она очень многое изменила в своем питании и образе жизни. Так что моя мама очень поддерживает то, что я делаю, и хотя она не полностью на кетогенной диете, она многое изменила. Она ест гораздо больше красного мяса, гораздо меньше овощей и гораздо меньше углеводов. Но она умеет печь, готовит домашний хлеб на закваске. Но она очень меня поддерживает. Моя жена, она, безусловно, была со мной во всем этом и очень поддерживала. Она ни разу не моргнула глазом, не спросила: «Что ты делаешь? Ты собираешься есть только мясо?» Нет, она сказала: «Делай. Если думаешь, что это поможет, делай». И действительно, вся моя семья. У нас с женой есть почти 13-летняя дочь, четырехлетний сын, а в ноябре у нас родится еще одна девочка. Мы полностью изменили то, как мы живем всей семьей, как мы все питаемся.
Мои дети, да, они все еще едят немного фруктов, но овощей в нашем доме почти нет. Так что вы, вероятно, никогда не увидите ничего зеленого в нашем холодильнике, если только это не овощи, которые ест моя жена время от времени, но их немного. Мой четырехлетний сын, он огромный, просто посмотрите на его рост и то, что он ест. Он не полностью на кетогенной диете, но ест тонны яиц, тонны красного мяса, лучшие фрукты — чернику, йогурт и тому подобное. Но это, по сути, все. Мы не едим вне дома. Мы не едим обработанные продукты. Если нам хочется чего-то сладкого, мы обычно стараемся либо приготовить это сами, либо найти наилучший вариант, но делаем это нечасто. И это действительно видно по моим детям. Моя дочь, она много страдала от экземы в своей жизни, и это улучшилось. Полностью не исчезло. Мы с ней обсуждали это, я сказал: «Знаешь, если хочешь, давай попробуем», а если нет, то ладно. Но я думаю, что это действительно может ей помочь. И мы медленно к этому идем.
Думаю, она начинает привыкать к мысли, чтобы действительно попробовать это, чтобы посмотреть, поможет ли это ей. И я думаю, поможет, потому что многие люди, которые это делают, находят облегчение от своей экземы, псориаза или чего-то еще. Это прекрасно. И как родителю, когда у ребенка экзема, нет ничего хуже, потому что ребенок чешется, и вы видите, что он расстроен и страдает, и вы буквально ничего не можете для него сделать. Вы словно застряли в этом положении. Да. Даже те небольшие изменения, которые мы внесли, определенно улучшили ее состояние. Обычно становится хуже, когда она находится на жаре или занимается спортом и сильно потеет — тогда это самый пик. Но раньше это было постоянно. Можно было видеть, у нее были волдыри на руках, покраснения и шелушения, и она всегда чесалась. Сейчас это далеко не так плохо. Так что ее состояние определенно улучшилось благодаря изменению питания.
Примерно семь лет назад мы многое изменили в ее питании: никаких хлопьев, никаких обработанных продуктов. И это определенно ей помогло. По мере взросления она часто ходит со мной в спортзал, и начинает по-нанастоящему понимать, как все это работает, точно так же, как я в детстве. Она действительно понимает, какую огромную роль играет питание не только в работе ее тела, но и в ее мышлении, в том, как она учится. Мы, наверное, не так много думаем о питании в контексте наших когнитивных способностей, но оно влияет на все. И особенно тот факт, что когда ты хорошо питаешься, ты лучше спишь, и это оказывает волновой эффект на все сферы твоей жизни в течение оставшегося дня, верно? Да, и не только с нашими детьми, но и с нашими домашними животными. У нас немецкая овчарка, и она не ест полностью сырую пищу, мы даем ей немного приготовленной еды, но это все мясо. Я готовлю говядину, она ест сырую курицу и яйца, грызет кости.
Это просто соответствующая виду диета, и это заметно по тому, как она выросла, по ее здоровью и так далее. У нас раньше было несколько собак, которые не очень хорошо себя чувствовали, и я думаю: «Интересно, это была еда? Интересно, это были все те вакцины, которые мы должны были давать этим собакам?» Например, зачем собаке вакцина от гриппа? Это никогда не имело смысла. И каждый раз, когда мы водили нашу предыдущую собаку к ветеринару, нам говорили: «Ему нужна эта вакцина или та вакцина». И это никогда не имело для меня смысла. Это же собака, животное. Ей не нужно все это. Я думаю, то же самое касается и нас, людей. Нам не нужно все это. Что касается моего сына, когда он родился, мы приняли решение не делать никаких прививок. И он не болеет. Если у него бывает легкий насморк, это длится одну ночь. Он просыпается и чувствует себя хорошо. Его кожа идеальна. Как я уже сказал, думаю, он крупнее большинства четырехлетних детей, но он стройный.
У него даже есть небольшой пресс, он играет и играет, и не останавливается. Моя мама всегда говорила обо мне, она рассказывала истории, что в детстве я был либо на полную катушку, либо «мертвый в воде». Середины не было. Я был на 100% или на нуле, и мой сын такой же. И приятно видеть, как он растет и насколько он здоров. Мы молимся о том же для нашей малышки, которая родится в ноябре. Это было безумно, да, захватывающее время, осталось всего пара месяцев, верно? Да, это произойдет раньше, чем мы думаем. За все пять лет борьбы с моей проблемой, я думаю, она открыла мне глаза на многое, не только на мои собственные проблемы, но и с духовной точки зрения. Я не знаю, какова ваша вера, но я верю в Иисуса Христа. Я верю, что Он умер на кресте за мои грехи и воскрес через три дня, и Он жив до сих пор. И за эти пять лет борьбы с моей проблемой у меня определенно были трудности с моей верой, но я чувствую, что Он привел меня сюда, чтобы я жил таким образом. По моему мнению, это не диета.
Это образ жизни, и он повлиял на меня на многих уровнях. Теперь, например, с моей женой и нашей беременностью, мы собираемся рожать дома. Мы собираемся использовать акушерку, и мы стараемся сделать это максимально естественно. И это было захватывающе наблюдать, как по-другому все происходит, чем то, к чему я привык в прошлом. Это полностью изменило мою жизнь. Это еще один захватывающий момент в связи с предстоящими родами. У меня двое детей, и оба родились в больнице. Но если бы мне пришлось делать это снова, я, вероятно, предпочел бы домашние роды, просто потому что это не так клинично. Кажется, что ребенок придет в теплую обстановку. Да, именно так. Мы никогда не были предназначены для рождения в стерильной среде. Если послушать о том, как все это происходит... Оглядываясь назад на рождение моего сына в больнице, это было похоже на конвейер: ты пришел и ушел. Не было ощущения, что это событие, скорее, просто номер: «Давайте скорее достанем ребенка и отправим вас».
Конечно, это было радостное время, не поймите меня неправильно. Но что-то в этом чувствовалось не так. Но теперь, проходя через этот процесс, посещая акушерку, слушая ее рекомендации по питанию для моей жены, они сказали: «Держите углеводы низко, не ешьте много разных вещей». Они, по сути, не выступали за кетогенную диету, но за очень низкоуглеводную. И даже когда я рассказал нашим акушеркам и людям, с которыми мы работали, что я делаю, они сказали: «Ого, это здорово!» Они даже глазом не моргнули. Так что было очень, очень увлекательно видеть разницу в подходе к уходу. Потому что с одной стороны вам говорят: «Не ешьте слишком много белка, не ешьте слишком много жира, вам нужна клетчатка, вам нужны все эти овощи». А с другой стороны, у меня есть другой поставщик медицинских услуг, который говорит нам обратное. Все это было для меня безумным опытом.
Если бы ты рекомендовал кому-то начать кетогенную диету, или кто-то пришел бы к тебе и сказал: «Я хочу начать», что бы ты им посоветовал, исходя из своего опыта?
Что ж, если они похожи на меня, я бы сказал: просто начните. Не нужно постепенно. Хотя некоторым, возможно, придется медленно входить в это, но, как я уже сказал, если вы похожи на меня, просто прыгайте в это с головой и посмотрите, что произойдет. В любом случае, вы найдете улучшение в каком-то аспекте. Для меня прошло всего четыре месяца довольно строгой кетогенной диеты. И это недолго. Иногда мне приходится напоминать себе, что я шел к этому состоянию всю жизнь. И не за четыре месяца все проблемы исчезнут. Я определенно значительно улучшил свое состояние с эозинофильным эзофагитом. Но я чувствую, что мне еще предстоит некоторое исцеление. Одно из того, о чем я не упомянул, но что у меня есть, хотя это не диагностировано медицински: у меня странный зуд после душа.
После того как я принимаю душ, вытираюсь, иногда сильнее, иногда слабее, но примерно 15-30 минут моя кожа чешется, почти как жжение. Чаще всего это на руках, ногах, грудь обычно хуже всего. Но нет ни покраснения, ни крапивницы, ничего. А потом это проходит, и я в порядке до следующего душа. Или иногда, если я слишком сильно потею, это может произойти. Я искал информацию о симптомах, и есть такое состояние, как аквагенный зуд. Но о нем не так много литературы, что его вызывает и как его лечить. Но я чувствую, что всего за четыре месяца оно немного улучшилось. Некоторые дни хуже, некоторые лучше. И я не знаю почему, но это то, с чем я до сих пор сталкиваюсь. Поэтому я думаю: «Может быть, это займет еще месяц? Может быть, еще полгода? Может быть, год?» Я не знаю. Но я не думаю, что перестану придерживаться этого. Я немного боролся с этой мыслью: «Стоит ли мне попробовать добавить что-то и посмотреть, что произойдет, или просто продолжать?» Я чувствую себя хорошо.
Так зачем останавливаться? Это одна из тех вещей, когда, если что-то работает, не надо это чинить. И если вы чувствуете, что вам становится лучше, зачем останавливаться? Или зачем добавлять что-то, что потенциально может вызвать возвращение симптомов? Я наиболее скептически отношусь к заявлениям, что что-то «неизлечимо», но при этом «у нас есть этот очень дорогой биологический препарат, который вы можете принимать». И такие вещи не проходят без побочных эффектов. Я слышал ужасные истории о приеме некоторых из них. Не могу вспомнить, какой именно препарат одобрен для эозинофильного эзофагита или других эозинофильных проблем. Но при его приеме вы можете испытать это, вы можете испытать то. И я подумал: «Я не хочу рисковать». Даже с эозинофильным эзофагитом, одно из первых, что они предлагают, это ингибиторы протонной помпы (ИПП).
В первый раз, когда меня попросили их использовать, я отказался, потому что мне не имело смысла, зачем подавлять желудочную кислоту? Разве это не то, что нужно моему желудку для правильного расщепления пищи? Я не верил, что это вызывало изжогу. Поэтому я не принимал их вообще. Но во второй раз я попробовал, потому что подумал: «Что, если я приму их всего несколько недель, и это немного поможет, а потом я смогу отказаться от них?» Но это не дало мне никакого эффекта. Не думаю, что стало хуже, но уж точно не стало лучше. Поэтому я постепенно отказался от них и просто перестал принимать.
