Стюарт, как вы пришли к карнивор-диете?
Знаете, Дэйв, это был довольно долгий путь. Я родился в 1967 году в Калифорнии. Меня усыновили, и в те времена это были закрытые процедуры, так что единственное, что я знаю от приемных родителей о своей биологической матери — она была наркозависимой. Когда меня забрали, мне было около трех месяцев, и из агентства по усыновлению меня выпустили с мешком лекарств, среди которых был фенобарбитал. Мой отец был хиропрактиком во втором поколении, а я стал третьим. Первое, что сделали мои родители — выбросили этот мешок с лекарствами в мусорное ведро прямо на выходе. Уверен, мне пришлось пережить ужасную ломку, но это задало тон моему дальнейшему пути к здоровью. Родители перевезли меня в Новый Орлеан, откуда они родом.
У меня была детская астма, с которой отец справлялся с помощью мануальной терапии и питания. Они старались ограничивать сахар, но в 70-х и 80-х годах он был повсюду. Я пил газировку, хотя в целом считался относительно здоровым ребенком. Затем началась учеба в колледже. Я поступил на подготовительное медицинское отделение в Университет Нового Орлеана, планируя стать хиропрактиком. Со стрессом пришел и алкоголь. В Новом Орлеане выпивали все, это было частью культуры. Я не считал, что у меня проблемы, но по выходным мы пили спиртное, запивая его газировкой и заедая фастфудом. Самое интересное началось, когда я поступил в колледж хиропрактики. В первую неделю мы были «подопытными кроликами» для интернов: у нас брали кровь, делали рентген и проводили осмотры. Спустя несколько недель меня вызвали к декану клиники. Я удивился, ведь только начал учиться. Доктор Ларри Уайт, отличный клиницист, первым делом спросил меня: «Сынок, ты алкоголик?». Я чуть не упал со стула.
Я ответил отрицательно, ведь пил не каждый день и редко напивался. Тогда он показал мне рентгеновский снимок и сказал, что у меня гепатомегалия — увеличенная печень. Я отрицал наличие проблемы, но теперь понимаю: дело было не только в алкоголе, но и в том, что я выпивал около дюжины банок «Пепси» в день, пил кофе со сливками и сахаром, питался дешевым фастфудом. Я был бедным студентом, и организм не выдерживал. Школа хиропрактики по нагрузке сравнима с медицинским институтом, только мы больше углубляемся в биомеханику, неврологию и питание. Я старался быть лучшим студентом, но на пятом семестре мой организм сдался. Появились головокружение, вялость, нарушение равновесия. Я впервые во взрослой жизни попал в отделение неотложной помощи, что было пустой тратой времени. Отец списал это на усталость надпочечников из-за стресса. Сейчас я понимаю, что столкнулся с метаболическими проблемами.
Я с трудом закончил учебу, вернулся в Новый Орлеан и начал практиковать с отцом, но головокружения не проходили. Я прошел множество обследований, МРТ, тесты у лор-врача, но никто не мог найти причину. Врачи видели, что с моим мозгом что-то не так, но не понимали, что именно. Никто даже не заикнулся о диете. Я спасался рыбалкой, чтобы хоть как-то снять стресс. Женился, у меня родился сын, но здоровье продолжало хромать. После ураганы Катрина в 2005 году я полностью отказался от алкоголя. Не потому, что считал себя алкоголиком, а потому что восстановление после вечеринки занимало у меня два дня, в то время как друзья приходили в норму за утро. Мне стало жаль тратить время на плохое самочувствие. Однако я продолжал пить газировку и есть рафинированные углеводы, страдая от усталости и лишнего веса. Однажды мне посчастливилось попасть на семинар доктора Дэна Мерфи. Это была лекция по питанию, и через час я понял, что он говорит вещи, которые стоит услышать.
Он рассказал о книге доктора Барри Сирса «Токсичный жир». Прочитав её, я узнал о метаболизме жирных кислот больше, чем из всех учебников физиологии. Я осознал вред кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы и то, как производители маскируют огромное количество сахара в газировке с помощью перенасыщения углекислым газом. Я исключил из рациона рафинированные продукты и сладкие напитки. Начал терять вес, чувствовать себя лучше и снова занялся спортом. Около четырех лет я придерживался правильного пути, объясняя пациентам, что их боли в мышцах и суставах вызваны системным воспалением. Но, как говорит доктор Роб Сивес, это зависимость. Медленно, но верно я вернулся к старым привычкам. В Новом Орлеане с его пончиками и пирогами сложно сидеть на диете. Я снова набрал вес, стал вялым и перестал просвещать пациентов. Полтора года назад мне стало совсем плохо. Меня напугал «мозговой туман». В 58 лет я подумал, что слишком молод для деменции.
На YouTube мне попалось видео доктора Аннет Босворт, и что-то в её подаче зацепило меня. Я решил снова убрать углеводы. Через три дня ясность ума начала возвращаться, а усталость отступать. Кроме того, меня мучили соматические боли. После автомобильной аварии у меня болела шея, иногда приходилось принимать сильные обезболивающие. А в ноябре прошлого года я заработал «локоть теннисиста». Никакие процедуры — иглоукалывание, массаж, ультразвук — не помогали. Спустя две недели на кето-диете (около 20 граммов углеводов) я заметил, что локоть проходит сам по себе, хотя я продолжал нагружать руку работой на ферме. Хроническая боль в шее уменьшилась на 75%. Я сбросил 11 килограммов, но самое главное — ко мне вернулись энергия и память.
В эти 11–12 недель вы придерживались кето или уже перешли на карнивор?
Я сократил рацион до мяса и жира. Бывают дни, когда я потребляю менее 10 граммов углеводов, а сегодня, например, их не было вовсе.
На завтрак я ел бекон и яйца, а позже — половину стейка тибон, и этого мне хватило. Удивительно, как работает гормональная система: я просто ем до сытости и останавливаюсь. Нет желания съесть всё до крошки. Наблюдать, как организм оживает благодаря такой простоте — потрясающе. Конечно, побороть зависимость непросто. Я вижу этот ментальный блок у пациентов, когда пытаюсь объяснить им причину их болезней. Я говорю им: «Если вы последуете моему совету, ваши проблемы исчезнут, и я перестану получать от вас деньги за лечение. Зачем мне врать?». Но люди в ужасе от мысли, что нельзя есть фрукты, ведь их учили, что это полезно. Людям сложно принять идею, что изменение питания может излечить болезни, требующие лекарств или операций. Это кажется чем-то из области фантастики.
Подумайте об этом. Западная философия внушила нам, что жиры — это зло. Пищевая пирамида, на которой мы выросли, ошибочна.
Даже мой отец, будучи прогрессивным врачом, верил в пользу растительной пищи и не до конца понимал роль инсулина в системном воспалении. Хроническое воспаление поражает множество систем организма. Чем серьезнее болезнь, тем строже должна быть диета, вплоть до полного перехода на карнивор. Возможно, достигнув терапевтического эффекта, некоторые люди смогут вернуть немного низкогликемических углеводов, но это индивидуально. Доктор Джозеф Меркола проводил опрос, который показал, что большинству людей подходит белковый тип питания. Лишь немногие действительно хорошо переносят углеводы. Нет сомнений в том, что нужно убрать из рациона рафинированную пшеницу и переработанные продукты. Споры идут лишь о количестве овощей и фруктов. Но, слушая доктора Кена Берри и опираясь на свой опыт, я вижу, что на одном мясе дефицита питательных веществ не возникает. Кстати, у меня перестали кровоточить десны, а зубной налет практически исчез, хотя я ем мясо.
Это удивительно, и мне хочется поделиться этим открытием со всеми. У меня есть пациент, которому нет и 50 лет, а он уже перенес сердечный приступ. Врачи посадили его на стандартную диету с низким содержанием жиров, и он продолжал толстеть. Он пришел ко мне с болью в локте, мы разговорились, и он решился попробовать мой метод. Он потерял 7 килограммов, локоть прошел, и теперь он приходит ко мне, чтобы поддерживать мотивацию, так как соблазны повсюду. Недавно я был на дне рождения внучки. Там были торты и сладости, но я ничего не ел. Моя жена, которая тоже придерживается этого питания, съела крошечный кусочек торта без глазури и почувствовала себя так, словно выпила алкоголь. Она сразу ощутила токсичность сахара. Когда вы отказываетесь от вредной еды, организм очищается и становится очень чувствительным к токсинам. Доктор Сирс пишет, что при сжигании жировой ткани высвобождаются накопленные там токсины, что может вызывать сыпь или недомогание. Это процесс детоксикации.
Поэтому я советую пациентам переходить на новое питание постепенно, за 4–6 недель, чтобы не испугаться реакции организма. Это как с новыми пациентами в мануальной терапии: нужно действовать мягко, чтобы завоевать доверие. Когда люди видят результат, они успокаиваются.
Как вы думаете, ситуация с болезнями изменится в ближайшие 10–20 лет или станет только хуже?
У меня смешанные чувства. С одной стороны, фармацевтическая индустрия и медицинские корпорации не заинтересованы в том, чтобы люди выздоравливали просто меняя питание — в этом нет денег. Но с другой стороны, правду невозможно скрывать вечно. Такие люди, как мы, рассказывающие о своем опыте в социальных сетях, создают движение снизу. Люди устали болеть и начинают искать ответы, возвращаясь к питанию предков. Я объясняю пациентам, что наши предки ели фрукты только пару недель в году, чтобы набрать жир перед зимой. Они не имели доступа к ним круглый год.
Доктор Уильям Дэвис в книге «Пшеничный живот» отлично описал, как генетически модифицированная пшеница с огромной урожайностью решила проблему голода, но создала проблему ожирения и диабета. Гликемический индекс современной пшеницы выше, чем у столового сахара. Даже цельнозерновой хлеб биохимически вызывает мощный выброс инсулина. Основатель Gold's Gym сказал простую, но верную вещь: «Если это создал Бог — ешь сколько хочешь. Если это сделал человек — не трогай». Мы — единственный вид, достаточно умный, чтобы производить собственную еду, и достаточно глупый, чтобы её есть. Недавно я увидел, как мой секретарь ест чипсы, и вспомнил, как сам попробовал их после долгого перерыва. Я тут же выплюнул — это был вкус химикатов. Вкусовые рецепторы можно перестроить, и производители еды этим пользуются, создавая зависимость. Вот еще один пугающий факт. Недавно на семинаре я узнал, что в красителях популярных драже, таких как M&M's и Skittles, содержится алюминий.
Производители не пишут «алюминий» в составе, он скрыт в названиях красителей. Алюминий связан с развитием болезни Альцгеймера. Я всю жизнь избегал дезодорантов с алюминием и алюминиевой посуды, а сам поедал эти конфеты. Родителям стоит знать об этом и оберегать детей от подобных продуктов, хотя в современном мире это очень сложно из-за социализации. Я стараюсь просто указывать людям правильное направление. Мой отец всегда учил меня, что главная цель — помогать людям. Можно хорошо зарабатывать, но не обязательно стремиться к частным самолетам ценой здоровья пациентов.
