Видео с голосовым переводом на Телеграм-канале @carni_ru
Как вы пришли к карнивор-диете?
Мой путь к карнивор-диете — это ответ из двух частей. Оглядываясь на свою жизнь, я чувствую, что мне всегда было суждено стать нутрициологом. Некоторые из моих самых ранних воспоминаний так или иначе связаны с едой. Моя мама родилась в Португалии, на побережье, в районе Аведа, расположенном между Лиссабоном и Порту. Она иммигрировала в 22 года, а меня родила в 27. Так что, когда люди говорят о средиземноморской диете, я прекрасно понимаю, о чем речь. Мой отец канадец, и для него деликатесами были тушенка и макароны с сыром из коробки. Он приносил в наш дом много обработанных продуктов: хлопья, печенье. Но у нас всегда были полноценные домашние обеды, а единственным разрешенным десертом были фрукты.
Думаю, это дало мне небольшое преимущество в вопросах питания. Однако, еще до 18 лет, у меня была ужасная розацеа по всему лицу, которая проявлялась сильным покраснением. Под глазами были очень темные, запавшие круги. Сейчас я использую лишь немного макияжа, и все эти проблемы уже прошли и зажили, остались лишь небольшие следы от розацеа. Я постоянно чувствовала зуд, черные точки и акне преследовали меня до 27 лет. Я всегда была немного полноватой, хотя не обладаю крупным телосложением. Сон был ужасным, я часто испытывала сильную тревогу. Хоть я и умна, но мне было трудно сосредоточиться. Учительница даже говорила моему отцу, что я, возможно, нахожусь в спектре СДВ/СДВГ, но формальный диагноз мне никогда не ставили. Думаю, это было скрытым благословением, потому что я не пошла по пути медикаментозного лечения. Я родилась в середине 80-х, и тогда ситуация была совершенно иной, чем сейчас.
К подростковому возрасту, где-то в середине или конце периода, я начала замечать, что у многих моих молодых друзей и родственников уже возникают проблемы со здоровьем. Это заставило меня задуматься. Когда я заканчивала школу в пригороде Торонто, крупнейшего города Канады в провинции Онтарио, мне было 17. Я понятия не имела, чем хочу заниматься в жизни, и поэтому пошла по стопам семьи – в финансы. Получила степень в области финансового администрирования, работала кассиром в банке и возненавидела это. Это было не мое. Однажды менеджер сказал, что я плохой кассир, потому что мне хочется общаться с людьми и узнавать их. Похоже, в банке это не приветствуется. Во время учебы в финансовом университете нам говорили, что у банкиров, как и у врачей, есть свой девиз – «не навреди». Чтобы получить лицензию на работу с ипотекой и кредитными линиями в Канаде, необходимо пройти курс канадских ценных бумаг.
Их девиз на первой странице гласил: «Я буду советовать только то, что наилучшим образом служит интересам моего клиента». Но когда я работала в банке, у меня были планы по продажам кредитных карт и кредитных линий. Это вызывало у меня экзистенциальный кризис: что делать, если только восемь человек нуждаются в кредитных картах, а моя цель – десять? Значит ли это, что я либо не выполню план, либо посоветую что-то, что не отвечает потребностям клиента? Это не давало мне покоя. Я помню разговор с подругой, которая была дейтрейдером. Мы беседовали о фитнесе, питании и здоровье. Она сказала: «Ты, кажется, много знаешь о фитнесе и питании, и тебе это очень интересно. Ты когда-нибудь думала стать персональным тренером?» Я подумала: «Хм, а ведь это идея!» В итоге я устроилась в компанию Good Life, у них была программа обучения и адаптации для персональных тренеров. Новые клиенты проходили вводные занятия, я проводила с ними небольшие тренировки, знакомилась.
Так я начала работать с первыми клиентами. Во время обучения я встретила диетолога. Я являюсь сертифицированным специалистом по питанию, но большинство людей называют нас нутрициологами, поскольку мы чаще общаемся с публикой напрямую. Известные нутрициологи, такие как Ансель Киз, не работали с людьми один на один так, как это делаем мы. Диетолог порекомендовала мне изучить холистическое питание. У нас была очень известная школа, Институт холистического питания. Я пошла на день открытых дверей и поняла: «Вот оно! Вот чем я хочу заниматься!» Я всегда любила еду, общение и объединение людей. Поскольку я наполовину португалка, мама отправляла меня и моего брата в Португалию каждое второе лето на все каникулы – с конца июня до начала сентября. Там я наблюдала за местными жителями: они завтракали сытными блюдами, иногда это был суп или сэндвич с мясной нарезкой. У них не было хлопьев. Мы все ели позже, а основным приемом пищи был обед в середине дня.
Все расслаблялись, переваривали еду, общались, а потом часто ужинали поздно вечером. Мы жили в маленьком городке, где семья моей матери жила уже более 700 лет, и все знали друг друга. Люди очень гордились едой, которую готовили, и продуктами, которые выращивали. Это такой город, где если ваша прабабушка принесла плохое жаркое на семейное застолье, ее потомки будут слышать об этом. Поэтому я чувствовала, что все очень гордились тем, что делали. Одно из самых ранних моих воспоминаний: я, еще совсем маленькая, ростом с мою бабушку (а она была невысокой, около 147-150 см, родила 12 детей). Мы шли с ней по деревне к комнате с большой каменной печью. Она была шестиугольной, с дымоходом посередине, примерно по пояс высотой. Внутри мы разводили огонь и поддерживали его несколько часов, используя крупные речные камни, которые отлично удерживали тепло. Потом мы возвращались и готовили тушеное мясо, а также месили хлеб вручную. Я месила хлеб, наблюдала, как все маринуют мясо.
Затем мы с бабушкой возвращались к печи: она несла тушеное мясо, я — буханки хлеба. Хлеб мы клали на капустные листья. В печи мы очищали ее, ставили жаркое в центр, а буханки хлеба на капустных листьях — на те самые «дедушкины» камни вокруг жаркого. В итоге получалось вкусное, медленно приготовленное жаркое, а камни выпекали хлеб. Свежие капустные листья под хлебом обугливались, и когда хлеб был готов, мы просто убирали капустную золу, на хлебе оставался отпечаток листа. Этот свежий домашний хлеб мы макали в тушеное мясо. Мне было, наверное, лет семь или восемь, и я помню это так, будто иду рядом с бабушкой прямо сейчас. Другое воспоминание: я сижу с тетушками и кузенами в подвале моей тети. Я помню это, потому что сидела на коленях у моей крестной. Португальцы не отличаются высоким ростом, так что я не могла быть такой уж большой. Мне впервые дали нож. Мы делали домашние чоризо с нуля.
Я помню, как участвовала во всем процессе: нарезала мясо, пропускала его через мясорубку, надевала оболочки, смешивала все ингредиенты. Я была на каждой станции. Все эти воспоминания относятся к периоду до того, как мне исполнилось девять или десять лет. Именно поэтому я чувствую, что это то, чем мне всегда было суждено заниматься. Поэтому, когда я начала учиться нутрициологии (у меня был год перерыва между финансовым образованием и нутрициологией), это было не похоже на обучение. Это было похоже на воспоминание. Мой средний балл вырос на 20%. Я наконец-то стала отличницей, занимаясь тем, что люблю. Я также думаю, что это помогло мне с моей стороной, связанной с СДВ. Я поняла, что у людей с СДВ нет дефицита внимания, просто они не всегда сфокусированы. Если дать человеку с СДВ то, что он любит делать, например, видеоигры, он просидит за этим шесть-семь часов.
Так что это не проблема концентрации, а скорее проблема воли: хочу ли я это делать? Я почувствовала, что это более аутентичная карьера для меня, потому что я явно люблю этим заниматься. А мой деловой опыт помог мне превратить эту страсть в бизнес. Я закончила учебу в 2011 году. С тех пор я получила дополнительные сертификаты по интерпретации функциональных анализов крови, а также по Аюрведе — древней индийской комплексной системе медицины. Было очень приятно объединить мое восточное и западное образование. Я занимаюсь йогой уже 12 лет и узнала, что Аюрведа имеет очень продуманную систему, похожую на традиционную китайскую медицину, но даже более древнюю. Йога — один из восьми столпов Аюрведы. Изучение других аспектов, таких как диета, движение, гериатрия, педиатрия, было потрясающим. Еще одна удивительная особенность Аюрведы заключается в ее простоте. В западной науке часто используются сложные термины, например, бета-окисление, гликолиз или глюконеогенез.
В Аюрведе же, например, при тендините говорят, что у вас «слишком много огня в сухожилии». При застое в легких — «слишком много воды в легких». Люди интуитивно понимают, что такое огонь и вода, поэтому такие объяснения гораздо понятнее. Теперь я чувствую, что могу говорить на обоих языках, когда это необходимо. Я живу в Британской Колумбии, Канада, которая известна своим ориентированным на здоровый образ жизни и профилактику подходом. Фактически, я живу на острове Ванкувер, огромном острове у побережья. Это почти самая западная точка Канады. Здесь очень красиво, мягкий климат, мы живеем в тропическом лесу. Это удивительное место. Я прошла обучение Аюрведе, а затем продвинутый курс по интерпретации анализов крови, который преподавал натуропат. Позже я также прошла дополнительные курсы по кето. Возвращаясь к тому, как я пришла к карнивор-диете, это вторая часть ответа.
Даже когда я училась в школе холистического питания, наше образование было очень ориентировано на растительную пищу и сильно нагружено биохимией. О кето мы узнавали только в рамках спортивного питания. Кетогенное состояние объяснялось как метаболическое состояние, в которое организм переходит после истощения запасов глюкозы и гликогена, когда больше не может происходить ферментация молочной кислоты, и тело начинает расщеплять жиры. Это было единственное, что я узнала о кето в школе нутрициологии. Конечно, я начала учиться в 2008 году, и с тех пор мир сильно изменился. Перенесемся в 2018 год. Я работала в магазине добавок, где также практиковал функциональный невролог, который использовал заднюю часть магазина как клинику с тремя кабинетами. Его специализацией были сотрясения мозга, а также другие вестибулярные расстройства, такие как синдром постуральной тахикардии, рассеянный склероз, болезнь Паркинсона, головокружения и многие другие неврологические проблемы.
Именно он начал открывать мне силу кетогенной диеты. Он объяснял, что кето полезно для людей с сотрясениями мозга, потому что после травмы гематоэнцефалический барьер может ослабнуть. Мозг, состоящий в основном из жира и белка, начинает «протекать». Кроме того, из-за воспаления и травмы головы повышается уровень кортизола. Кетоны обладают сильным противовоспалительным действием. У людей с сотрясением мозга также могут быть проблемы с регуляцией сахара в крови из-за воспаления. Переводя пациентов на животную кетогенную диету, мы убираем часть проблем с сахаром в крови, обеспечиваем мозг необходимыми строительными материалами для восстановления, а также запускаем кетогенез, который является противовоспалительным. Мы узнаем, что кетоны могут проникать через гематоэнцефалический барьер и затем преобразовываться в мозговое и нервное вещество. Таким образом, они могут как восстанавливать мозг, так и служить источником энергии.
Мы также знаем, что почти все клетки организма, за исключением, кажется, нервных и красных кровяных клеток, могут работать на кетонах или преимущественно используют кетоны. При расщеплении триглицерида образуются три свободные жирные кислоты, которые затем могут быть превращены в кетоны и использованы в митохондриях большинства клеток, получающих энергию из кетонов. А глицериновый скелет может отправляться в печень, становиться гликогеном, который затем расщепляется гормоном глюкагоном до сахара в крови и глюкозы. Затем инсулин забирает эту глюкозу и завершает процесс. Метаболизм удивителен. Я начала составлять планы питания для его пациентов (я называю их клиентами). Он проводил упражнения на движение и координацию, так как изначально был канадским хиропрактиком. Он занимался опорно-двигательным аппаратом, а также давал пациентам упражнения на сенсорных экранах для развития памяти и счета. А я составляла им планы питания.
У нас также работал натуропат, и мы применяли ХГЧ-диеты (хорионический гонадотропин человека). В рамках этих диет мы также использовали очень низкоуглеводные, высокожировые и умеренно белковые рационы для быстрой потери веса. Конечно, это не всегда было устойчиво, если пациенты не принимали сознательных решений придерживаться такого образа жизни, но мы видели огромные изменения в весе и метаболизме, что было потрясающе. В этот момент я начала по-настоящему верить в кето. В то время я вела от 13 до 17 занятий по йоге, фитнесу, питанию, кардио и HIIT в неделю. Моя диета была скорее палео, низкоуглеводной, но я не ставила себе четких кето-целей, хотя, учитывая мою активность, я наверняка находилась в состоянии кетоза. Так продолжалось в 2018 и 2019 годах, а потом наступил 2020 год – то самое «Ковид». Поскольку я работала в фитнес-центрах, йога-студиях и интегративных клиниках, это полностью парализовало мою работу.
К счастью, в то время мой партнер продолжал работать, поэтому я использовала это время для создания онлайн-бизнеса. Мне предложили провести серию лекций по питанию — 12-недельный онлайн-курс для колледжа, что стало большим шагом в правильном направлении. В это же время я наткнулась на документальный фильм «Волшебная таблетка». Этот фильм, по моему мнению, стал одним из самых влиятельных документальных фильмов нашего времени. Конечно, сейчас выходят отличные работы, такие как «Исцеление человечества», но «Волшебная таблетка» вышла, кажется, в 2017 году и была снята в Австралии. Она полностью перевернула мое сознание. Спойлер: волшебной таблетки нет, это еда. Это был один из первых фильмов, после просмотра которого я подумала: «Вау, это абсолютно логично». Когда я впервые переехала в Ванкувер в 2010 году из Онтарио, это было почти 4000 миль, потому что Канада огромна, как Австралия. Можно быть в одной стране, но ехать четыре дня. Мне потребовалось четыре дня, чтобы добраться туда.
И когда я посмотрела этот документальный фильм, мой разум был поражен. Я показала его своему тогдашнему партнеру. Он был ветеринаром, поэтому обладал медицинским мышлением. Ветеринары могут быть очень разносторонними. В Канаде у нас есть бесплатное здравоохранение в определенной степени, но все врачи должны специализироваться. Ветеринары же могут быть мастерами на все руки. Наши беседы были очень продуктивными благодаря нашему медицинскому опыту. Он очень ценил мои знания пищеварительной системы и метаболизма. И даже он был ошеломлен после просмотра этого фильма. Это изменило его взгляд на диеты для животных в его практике. И мы видели, как происходили удивительные вещи. Так, когда случился COVID и я посмотрела этот документальный фильм, я обратила внимание на Тимоти Ноукса и подумала: «У Тимоти Ноукса есть курс по кето, да, я это сделаю». Я прошла курс, и он полностью перевернул мое сознание.
Многое из того, что не укладывалось в голове во время обучения нутрициологии, вдруг обрело смысл. Я даже вернулась и преподавала спортивное питание в своей бывшей школе примерно 12 лет спустя, и до сих пор там не так много говорилось о кето, несмотря на весь его потенциал. Как и во всем мире, диабет и все, что с ним связано, а также инсулинорезистентность — огромная проблема здесь, в Северной Америке. Мы находимся прямо над Соединенными Штатами, получаем их рекламу, их еду, их телевидение. Поэтому многие проблемы, затрагивающие США, также затрагивают Канаду. Наше население составляет всего 34 миллиона человек, что соответствует населению Калифорнии, но мы очень рассредоточены и имеем много сельских районов, что здорово.
Курс профессора Тимоти Ноукса я начала в 2020 году, потому что задавалась вопросом: как я буду контролировать свой вес и заботиться о здоровье, если не могу ходить в спортзал, в клинику, заниматься любимым делом? Как мне оставаться здоровой и в форме? Изначально я пришла к курсу именно с этой мотивацией. Плюс все, что я узнала, работая с доктором Эшем, функциональным неврологом, у которого я работала. Он открыл потрясающее учреждение в Ванкувере. Я до сих пор очень благодарна ему за то, что он пригласил меня работать к себе и поделился своими знаниями. Как только я начала проходить курс Nutrition Network «Терапевтическая низкоуглеводная, высокожировая кетогенная диета для практикующих специалистов», мой разум был полностью поражен. Я училась у таких людей, как Эрик Вестман, доктор Джейсон Фанг, Гари Таубс, Мария Эммерих, Нина Тай-Шульц, Гари Фетке, профессор Сейфрид — у всех этих удивительных людей.
Так, например, оксалатная токсичность изначально называлась «болезнью ревеня», потому что медсестры и врачи замечали, что люди заболевали весной, когда появлялись ревень и шпинат. Оксалаты являются частью растительной структуры, они очень полезны для прорастания молодых растений и их выхода на поверхность. К сожалению, когда мы их едим, они связываются с кальцием, магнием, калием в нашем организме, а это ваши красные кровяные клетки, электролиты, скелетная система, зубы, глаза. В 17-19 веках люди не ели одну и ту же пищу круглый год, потому что она не была доступна. Возможно, весной мы употребляли оксалаты, но не ели их постоянно. Были периоды, когда организм мог отдохнуть. Если бы не международная и импортная пища, у меня, возможно, не было бы такой работы, потому что мы бы полагались на мудрость природы. Природа давно все устроила. Когда мы ели местную, сезонную и полноценную пищу, мы были первооткрывателями, воинами, поселенцами.
Мы должны были быть сильными, внимательно следить за тем, что мы едим, потому что мы не могли позволить себе расслабиться, как сейчас, будучи защищенными, сытыми, ухоженными, укрытыми и в тепле. Мы должны были быть очень физически сильными существами. Еще 12 000 лет назад мы были преимущественно охотниками-собирателями. Именно тогда появились земледелие и животноводство. Археологические и эпидемиологические данные показывают, что до этого времени люди становились выше, их мозг увеличивался, и у них было меньше хронических заболеваний. Поэтому, когда мы слышим, что существует так много противоречивой информации о здоровье, и не знаем, с чего начать, почему бы не вернуться к тому времени, когда мы еще не испортили все, когда мы были сильнее, здоровее и развивались? Это один из аспектов, на который я люблю обращать внимание.
Второе, о чем я действительно хочу поговорить, и я очень надеюсь, что этот момент затронет многих людей: даже если есть много людей с удивительной, хорошо продуманной информацией о здоровье, это не обязательно применимо к вам. Например, тот, кто сказал, что стакан красного вина в день полезен, не обращался к выздоравливающему алкоголику, и мы все знаем, что это не так уж и хорошо. Но это просто, так сказать, более комичный пример того, как на самом деле была утрачена индивидуализация. Когда мы начали переезжать в большие города, мы привыкли жить в маленьких деревнях и группах, где люди получали наставничество. Например, ребенок рос, и кто-то в деревне, родственник или нет, кто-то близкий мог сказать: «Я буду направлять этого человека, я научу его, я раскрою его навыки, я помогу ему минимизировать его проблемы». И вот сегодня, хотя существует много очень хороших советов по здоровью, мы не всегда знаем, что хорошо для конкретного человека.
Именно этому меня научила школа: задавать вопросы, узнавать опыт людей. Что их история говорит вам? Какова общая картина? Мне очень нравится, что меня научили интерпретировать анализы крови для оптимизации здоровья, а не только для выявления болезней, а также анализировать пищевые дневники. Я использую удобное приложение, которое позволяет мне работать онлайн. Благодаря этому я могу действительно индивидуализировать подход, создавать контекст, в котором каждый человек будет действовать. Это одно из самых важных преимуществ, которые я предлагаю. Так я начала использовать кето для себя и в своей практике с людьми. Я прошла кетогенный курс и увидела удивительные изменения как в себе, так и в моих клиентах. У меня также есть аппарат для анализа состава тела. Я прикрепляю два электрода к их правой руке и правой ноге, чтобы определить их базовую скорость метаболизма, сухую мягкую массу тела, то есть сколько мышц у них есть. Все это помогает мне устанавливать цели.
В моем приложении также есть функции для постановки целей, и я создаю для клиентов индивидуальные протоколы, рецепты и списки продуктов. Все это помогает им на пути к здоровью. Многие люди достигали потрясающих результатов на кето-диете. Однако даже с кето у некоторых возникали проблемы с FODMAP, связанные с чрезмерным брожением в кишечнике, что также называют СИБР или СИГР. Я объединяю это под общим термином «дисбиоз», который охватывает множество состояний, связанных с нарушением баланса микробиома. И хотя мы добивались хороших результатов в отношении уровня сахара в крови, состава тела, мышечной массы и веса – все двигалось в правильном направлении, иногда возникали препятствия. У некоторых людей наблюдались множественные чувствительности, реакции, СРК, СИБР, СИГР, болезнь Крона и колит. Я начала замечать, что чем меньше растений мы убирали из рациона, тем меньше обострялись их проблемы с желудочно-кишечным трактом. И я подумала: «Ого, здесь что-то большее».
Изначально я слушала Пола Саладино, когда он еще был известен как Carnivore MD. Он действительно увлек меня идеей карнивора. Затем я стала слушать Шона Бейкера. Слушая их, я поразилась: «Вау, люди могут быть карниворами, они могут есть только мясо и не просто хорошо себя чувствовать, а процветать! Окей, давайте попробуем». Я предлагала это некоторым своим клиентам, которые уже употребляли очень мало растительной пищи: «Вот отзывы, вот данные, вот исследования, вот информация, вот как это может выглядеть. Хотите попробовать?» Большинство из них соглашались. Я тоже попробовала и подумала: «Это здорово!» Многим это помогло выйти на новый уровень, преодолеть блоки, с которыми не справлялась кето-диета. Я всегда даю людям возможность, например: «Хорошо, вы попробовали карнивор некоторое время, давайте попробуем добавить что-то обратно. Но давайте делать это по одному продукту и очень осознанно». Потому что даже сейчас я на 100% верю в растения как лекарство. На 100%.
Именно отсюда берутся наши лекарства, именно отсюда берет начало травяная медицина. Я на 100% верю в них как в лекарство. Я просто видела и чувствовала так много случаев, когда они были отличным лекарством, но не работали как основная часть рациона. Вот так я пришла к карнивор-диете.
То есть люди приходят к вам с такими проблемами, как диабет второго типа, и вы способны помочь им справиться с этим?
Да, многие мои клиенты используют постоянные мониторы глюкозы. Они делают сканирование, а затем, как я уже говорила, я работаю с приложением, которое позволяет мне работать с людьми онлайн. В этом приложении у нас запрограммированы их макросы, и они ведут пищевой дневник. А в самом низу мы записываем, что происходило с их сахаром в крови в течение дня. Таким образом, мы можем начать соотносить то, что они ели, с пиками сахара в крови. И люди естественным образом начинают замечать: «О, это растение повышало мой сахар в крови, и я плохо себя чувствовал.
Но когда я ел в основном мясо и жир, я получал энергию, чувствовал себя хорошо и продолжал худеть». Это удивительно, когда ты – и, вероятно, твои клиенты тоже – переживаешь этот опыт. Все становится на свои места, и ты думаешь: «О, да, конечно. Теперь это имеет смысл».
Означает ли это, что вы в своей сфере стали, так сказать, «отступником»? Если сравнивать вашу работу с клиентами с тем, как работают ваши коллеги, то получите ли вы много неодобрения с их стороны?
Если бы я жила не там, где живу, думаю, у меня было бы больше конфликтов с коллегами. В Ванкувере и на юге острова Ванкувер больше ориентированы на здоровое питание и растительную пищу. Но я живу в очень сельской части острова, в городе с населением 40 000 человек, и если поехать дальше на север, то в течение четырех часов езды не встретишь ни одного города с населением более 3000 человек. У нас был веганский ресторан в городе, и он закрылся.
Так что я чувствую, что если бы я была в других местах, возможно, в более городских центрах, я бы получала больше критики за свой животноориентированный подход. Но я живу в городе, основанном лесорубами и рыбаками, и все вокруг охотятся или ловят рыбу. Так что здесь мне немного проще. На выходных я ездила на ретрит с друзьями, которых знала еще из Ванкувера, и они пригласили своих знакомых, и там было четверо веганов. Но в моей обычной повседневной жизни я, возможно, раз в четыре месяца встречаю одного вегана. Так что, думаю, из-за географии – да, если бы это было 10 лет назад и я была где-то еще, я думаю, я бы получала гораздо больше неодобрения. Но я начинаю замечать здесь сдвиг: люди больше заботятся о том, где выращивается их еда, а не просто о том, растение это или животное. Неужели вас не расстраивает, что люди могут прийти к врачу, и врач скажет: «У вас диабет второго типа. Вот метформин, вот инсулин, вот все эти препараты. Вам придется принимать их всю оставшуюся жизнь.
Не волнуйтесь, вы все еще можете есть печенье, но после этого придется сделать инъекцию инсулина». При этом они могут открыть для себя кетогенный подход к жизни, открыть для себя что-то вроде карнивора, обратиться к кому-то вроде вас, получить глюкометр, понять, что на самом деле происходит, и фактически ввести свой диабет в ремиссию. Но это не становится главной новостью. Все новостные агентства должны бы стучаться к вам в дверь и спрашивать: «Что вы делаете? Все эти врачи ничего не могут с этим поделать». Но никто не заинтересован, потому что это нельзя масштабировать, верно? Потому что это должно быть индивидуализировано.
Вас это вообще не расстраивает, или вы просто думаете: «Ну, давайте делать то, что можем»?
Благодаря моему финансовому образованию, когда что-то происходит, я всегда спрашиваю: кто получает выгоду? Следуй за деньгами.
Кто выигрывает? И что я из этого извлекла, а также из того, что встречалась с доктором в течение пяти лет, так это понимание того, что многие врачи являются частью системы, и это большая система, особенно в Канаде, где у нас есть государственная система здравоохранения, направленная на лечение болезней. И все эти врачи находятся под контролем организации под названием MSP, которая следит за врачами и позволяет им использовать наши налоговые деньги для здравоохранения, то есть для лечения болезней. И я узнала, что если врач заказывает слишком много анализов или если анализы не соответствуют проблеме, с которой пришел пациент, его могут отметить MSP, и он может столкнуться с проверкой или даже потерять лицензию и средства к существованию. А медицинское образование очень дорогое. Врач может иметь студенческий долг в размере 200 000 долларов.
Поэтому я думаю, что для них, хотя большинство из них имеют добрые намерения, они являются частью системы, и они так много поставили на карту, что им очень трудно идти против нее. Честно говоря, я работала в Канаде, где существуют так называемые модели частного годового обслуживания, когда врач может перейти в частную практику, а люди платят ежегодную плату. Тогда они получают больше доступа к своему врачу. И это вне системы MSP. Так что им приходится платить из собственного кармана. Но в итоге они получают гораздо больше времени со своим врачом и индивидуальный подход. Я работала у одного из первых таких врачей, терапевта, который запускал такую модель. Благодаря моему опыту, я была тем, кто проводил первичное собеседование, своего рода «привратником», и все, кто работал с ним, также работали со мной. В то время я познакомилась с другими врачами, которые открыли похожие практики. Так что это происходит, но не так доступно для людей, потому что это оплачивается из собственного кармана.
А у нас в Канаде очень высокие налоги. Для некоторых людей это может составлять до 48% их дохода. Я думаю, что между этим и стоимостью жизни, многие люди, а также тот факт, что фармацевтические препараты могут рекламироваться по телевидению и в СМИ. Часто в этих рекламных роликах создается впечатление, что вы можете делать все, что захотите, а затем у нас будет «волшебная таблетка», и это все исправит. И поэтому я думаю, что часто люди просто не знают того, чего не знают. Я аплодирую любому, независимо от диеты, кто старается осознанно подходить к своему питанию. И это может быть очень запутанно. Есть информация, которая намеренно вводит нас в заблуждение. И я вижу это и ценю ее гениальность с финансовой точки зрения, но человек во мне, целитель во мне, действительно сочувствует людям, которые не знают лучшего или не могут сделать лучше, даже если они знают лучше. Но есть такая фраза: «Делай трудные вещи – живи легкой жизнью, делай легкие вещи – живи трудной жизнью».
И, знаете, то, что я беру за свою программу, люди тратят на ужин в ресторане, на пару туфель. А профилактика гораздо проще и гораздо выгоднее. И, знаете, время и усилия, которые вы вкладываете в профилактику своего здоровья, добавят вам годы жизни. А тем временем вы получаете дивиденды и качество жизни. Работая со мной, вы получаете список рекомендованных продуктов и рецепты, что позволяет вам делать более осознанный выбор. Вы выбрасываете меньше еды. Я часто организую для своих клиентов совместные закупки мяса целиком. Я хожу на фермерский рынок, общаюсь с фермерами. Я буду той странной, кто попросит посмотреть корову, которую потом захочет съесть. Я расспрашиваю и затем поддерживаю фермера, продавая это животное всем своим клиентам. И нет ничего лучше, чем встретиться с фермером, увидеть ферму, поехать с ним к его морозильной камере, чтобы забрать то, во что он вложил свою гордость и радость, дать ему деньги и получить эту еду, а затем поделиться ею со своими клиентами.
Таким образом, я знаю, что делаю свое сообщество здоровее и сохраняю сельскохозяйственные угодья в руках фермеров. Я поддерживаю дух сельскохозяйственного освоения этого острова. Так что, да, меня это раздражает. Но, знаете, как только вы в игре, как только вы немного увидели изнанку, я понимаю, почему это так, но это все равно не делает это правильным.
Как вы думаете, такой более прямой подход, когда люди платят годовой сбор за посещение врача вне системы MSP, станет ли он нормой или более приемлемым, потому что люди поймут, что не получают результатов от своего обычного врача?
Ну, поскольку я узнала о таких моделях давно, лет восемь назад, я постоянно следила за ними и видела, как их появляется все больше. В Соединенных Штатах большинству людей все равно приходится платить из своего кармана. Так что эта модель уже существует в США. И я вижу, как она все чаще появляется здесь, в Канаде, что обнадеживает.
Думаю, это просто дает людям возможность сразу получить ответы и квалифицированную помощь, даже если им приходится платить из своего кармана. Это просто логично.
Наташа, как выглядит ваш ежедневный рацион? Вы на 100% придерживаетесь карнивор-диеты или ближе к кето?
Я определенно придерживаюсь кето-диеты, и это не изменится. Я активно пропагандирую этот подход, и большинство моих клиентов приходят ко мне именно из-за этого. Я считаю, что, возможно, это популярное или непопулярное мнение, но существуют гормональные и биохимические различия между мужчинами и женщинами. И это влияет на то, как мы перерабатываем пищу и как работает наш метаболизм. Я очень восхищаюсь работой доктора Минди Пельц, и она дала потрясающее интервью одной из карнивор-групп. Итак, я немного меняю свою диету в зависимости от того, на каком этапе месяца я нахожусь.
Но в любом случае, даже когда я менее строгая карнивор, я все равно очень ориентирована на животную пищу – я бы сказала, что мой рацион на 85% состоит из продуктов животного происхождения. Но иногда в майонезе могут быть соленые огурцы, или я могу приготовить соус тартар. Или же я могу сделать лимонный крем с небольшим количеством свежего ежевичного сока, потому что ежевика растет у меня во дворе. Но даже тогда я рассматриваю растения как гарнир. Так что, даже в те периоды, когда я менее строгая карнивор, я все равно определенно придерживаюсь кето и очень высоко ценю продукты животного происхождения. В определенные периоды моего цикла, особенно в начале и в середине, во время овуляции, мне хочется только стейка, яиц, масла и бекона. Я даже не испытываю тяги к другим продуктам. Но бывают времена, когда я могу думать только о темном шоколаде.
Разница в том, что если бы я сравнила себя с собой 20-летней давности, до того как я пошла учиться холистической нутрициологии, то, когда мне хотелось шоколада, это были бы такие вещи, как Rolo и Smarties, которые содержат много сахара и низкокачественны. Сейчас, когда у меня возникает тяга, самое замечательное, что я смогла избавиться от пристрастия к сладкому. Я не хочу фруктов, не хочу Rolo. 80% темный шоколад — это самая сладкая вещь, которую я ем. И это небольшой высококачественный батончик, а не целая гигантская плитка Toblerone. То есть, я не стала на 100% абсолютной в своих предпочтениях. Я считаю, что особенно для женщин это работает, потому что женщины по своей природе цикличны, мы склонны к приливам и отливам. В то время как гормоны мужчин, как я слышала в одной из лучших аналогий, подобны рок-группе тяжелого металла: тестостерон утром, тестостерон каждые 15 минут, это сплошной тестостерон постоянно.
У женщин же сначала идет эстроген, затем начинает повышаться прогестерон, потом тестостерон ненадолго заявляет о себе, затем все падает, а потом снова что-то поднимается. Наши гормоны больше похожи на симфонию, а не на хеви-метал группу. Мы также естественные воспитатели. И это не только женское качество, но мы, как правило, очень самосознательны, очень заботливы. Поэтому, как только я могу избавить женщин от их тяги к сладкому, с чем кето отлично справляется, как только они начинают доверять своим желаниям, я прошу их быть немного снисходительными к себе, особенно в последнюю неделю цикла. Если у вас возникает тяга к чему-то, это может быть шанс съесть немного этого. Но еще один отличный совет, который я слышала: если у вас возникает тяга к чему-то, например, к шоколаду, сначала съешьте немного масла. Приучите себя к тому, что когда возникает тяга, вы получаете масло, даже если это не то, чего вам хотелось. Съешьте масло, подождите немного.
И если тяга все еще есть, тогда ешьте то, чего вам хочется. Но, по крайней мере, вы научили себя, что при тяге вы получите масло, и масло немного насытит вас, так что, возможно, вы не поддадитесь своему желанию так сильно.
Как вы пришли к карнивор-диете?
Мой путь к карнивор-диете — это ответ из двух частей. Оглядываясь на свою жизнь, я чувствую, что мне всегда было суждено стать нутрициологом. Некоторые из моих самых ранних воспоминаний так или иначе связаны с едой. Моя мама родилась в Португалии, на побережье, в районе Аведа, расположенном между Лиссабоном и Порту. Она иммигрировала в 22 года, а меня родила в 27. Так что, когда люди говорят о средиземноморской диете, я прекрасно понимаю, о чем речь. Мой отец канадец, и для него деликатесами были тушенка и макароны с сыром из коробки. Он приносил в наш дом много обработанных продуктов: хлопья, печенье. Но у нас всегда были полноценные домашние обеды, а единственным разрешенным десертом были фрукты.
Думаю, это дало мне небольшое преимущество в вопросах питания. Однако, еще до 18 лет, у меня была ужасная розацеа по всему лицу, которая проявлялась сильным покраснением. Под глазами были очень темные, запавшие круги. Сейчас я использую лишь немного макияжа, и все эти проблемы уже прошли и зажили, остались лишь небольшие следы от розацеа. Я постоянно чувствовала зуд, черные точки и акне преследовали меня до 27 лет. Я всегда была немного полноватой, хотя не обладаю крупным телосложением. Сон был ужасным, я часто испытывала сильную тревогу. Хоть я и умна, но мне было трудно сосредоточиться. Учительница даже говорила моему отцу, что я, возможно, нахожусь в спектре СДВ/СДВГ, но формальный диагноз мне никогда не ставили. Думаю, это было скрытым благословением, потому что я не пошла по пути медикаментозного лечения. Я родилась в середине 80-х, и тогда ситуация была совершенно иной, чем сейчас.
К подростковому возрасту, где-то в середине или конце периода, я начала замечать, что у многих моих молодых друзей и родственников уже возникают проблемы со здоровьем. Это заставило меня задуматься. Когда я заканчивала школу в пригороде Торонто, крупнейшего города Канады в провинции Онтарио, мне было 17. Я понятия не имела, чем хочу заниматься в жизни, и поэтому пошла по стопам семьи – в финансы. Получила степень в области финансового администрирования, работала кассиром в банке и возненавидела это. Это было не мое. Однажды менеджер сказал, что я плохой кассир, потому что мне хочется общаться с людьми и узнавать их. Похоже, в банке это не приветствуется. Во время учебы в финансовом университете нам говорили, что у банкиров, как и у врачей, есть свой девиз – «не навреди». Чтобы получить лицензию на работу с ипотекой и кредитными линиями в Канаде, необходимо пройти курс канадских ценных бумаг.
Их девиз на первой странице гласил: «Я буду советовать только то, что наилучшим образом служит интересам моего клиента». Но когда я работала в банке, у меня были планы по продажам кредитных карт и кредитных линий. Это вызывало у меня экзистенциальный кризис: что делать, если только восемь человек нуждаются в кредитных картах, а моя цель – десять? Значит ли это, что я либо не выполню план, либо посоветую что-то, что не отвечает потребностям клиента? Это не давало мне покоя. Я помню разговор с подругой, которая была дейтрейдером. Мы беседовали о фитнесе, питании и здоровье. Она сказала: «Ты, кажется, много знаешь о фитнесе и питании, и тебе это очень интересно. Ты когда-нибудь думала стать персональным тренером?» Я подумала: «Хм, а ведь это идея!» В итоге я устроилась в компанию Good Life, у них была программа обучения и адаптации для персональных тренеров. Новые клиенты проходили вводные занятия, я проводила с ними небольшие тренировки, знакомилась.
Так я начала работать с первыми клиентами. Во время обучения я встретила диетолога. Я являюсь сертифицированным специалистом по питанию, но большинство людей называют нас нутрициологами, поскольку мы чаще общаемся с публикой напрямую. Известные нутрициологи, такие как Ансель Киз, не работали с людьми один на один так, как это делаем мы. Диетолог порекомендовала мне изучить холистическое питание. У нас была очень известная школа, Институт холистического питания. Я пошла на день открытых дверей и поняла: «Вот оно! Вот чем я хочу заниматься!» Я всегда любила еду, общение и объединение людей. Поскольку я наполовину португалка, мама отправляла меня и моего брата в Португалию каждое второе лето на все каникулы – с конца июня до начала сентября. Там я наблюдала за местными жителями: они завтракали сытными блюдами, иногда это был суп или сэндвич с мясной нарезкой. У них не было хлопьев. Мы все ели позже, а основным приемом пищи был обед в середине дня.
Все расслаблялись, переваривали еду, общались, а потом часто ужинали поздно вечером. Мы жили в маленьком городке, где семья моей матери жила уже более 700 лет, и все знали друг друга. Люди очень гордились едой, которую готовили, и продуктами, которые выращивали. Это такой город, где если ваша прабабушка принесла плохое жаркое на семейное застолье, ее потомки будут слышать об этом. Поэтому я чувствовала, что все очень гордились тем, что делали. Одно из самых ранних моих воспоминаний: я, еще совсем маленькая, ростом с мою бабушку (а она была невысокой, около 147-150 см, родила 12 детей). Мы шли с ней по деревне к комнате с большой каменной печью. Она была шестиугольной, с дымоходом посередине, примерно по пояс высотой. Внутри мы разводили огонь и поддерживали его несколько часов, используя крупные речные камни, которые отлично удерживали тепло. Потом мы возвращались и готовили тушеное мясо, а также месили хлеб вручную. Я месила хлеб, наблюдала, как все маринуют мясо.
Затем мы с бабушкой возвращались к печи: она несла тушеное мясо, я — буханки хлеба. Хлеб мы клали на капустные листья. В печи мы очищали ее, ставили жаркое в центр, а буханки хлеба на капустных листьях — на те самые «дедушкины» камни вокруг жаркого. В итоге получалось вкусное, медленно приготовленное жаркое, а камни выпекали хлеб. Свежие капустные листья под хлебом обугливались, и когда хлеб был готов, мы просто убирали капустную золу, на хлебе оставался отпечаток листа. Этот свежий домашний хлеб мы макали в тушеное мясо. Мне было, наверное, лет семь или восемь, и я помню это так, будто иду рядом с бабушкой прямо сейчас. Другое воспоминание: я сижу с тетушками и кузенами в подвале моей тети. Я помню это, потому что сидела на коленях у моей крестной. Португальцы не отличаются высоким ростом, так что я не могла быть такой уж большой. Мне впервые дали нож. Мы делали домашние чоризо с нуля.
Я помню, как участвовала во всем процессе: нарезала мясо, пропускала его через мясорубку, надевала оболочки, смешивала все ингредиенты. Я была на каждой станции. Все эти воспоминания относятся к периоду до того, как мне исполнилось девять или десять лет. Именно поэтому я чувствую, что это то, чем мне всегда было суждено заниматься. Поэтому, когда я начала учиться нутрициологии (у меня был год перерыва между финансовым образованием и нутрициологией), это было не похоже на обучение. Это было похоже на воспоминание. Мой средний балл вырос на 20%. Я наконец-то стала отличницей, занимаясь тем, что люблю. Я также думаю, что это помогло мне с моей стороной, связанной с СДВ. Я поняла, что у людей с СДВ нет дефицита внимания, просто они не всегда сфокусированы. Если дать человеку с СДВ то, что он любит делать, например, видеоигры, он просидит за этим шесть-семь часов.
Так что это не проблема концентрации, а скорее проблема воли: хочу ли я это делать? Я почувствовала, что это более аутентичная карьера для меня, потому что я явно люблю этим заниматься. А мой деловой опыт помог мне превратить эту страсть в бизнес. Я закончила учебу в 2011 году. С тех пор я получила дополнительные сертификаты по интерпретации функциональных анализов крови, а также по Аюрведе — древней индийской комплексной системе медицины. Было очень приятно объединить мое восточное и западное образование. Я занимаюсь йогой уже 12 лет и узнала, что Аюрведа имеет очень продуманную систему, похожую на традиционную китайскую медицину, но даже более древнюю. Йога — один из восьми столпов Аюрведы. Изучение других аспектов, таких как диета, движение, гериатрия, педиатрия, было потрясающим. Еще одна удивительная особенность Аюрведы заключается в ее простоте. В западной науке часто используются сложные термины, например, бета-окисление, гликолиз или глюконеогенез.
В Аюрведе же, например, при тендините говорят, что у вас «слишком много огня в сухожилии». При застое в легких — «слишком много воды в легких». Люди интуитивно понимают, что такое огонь и вода, поэтому такие объяснения гораздо понятнее. Теперь я чувствую, что могу говорить на обоих языках, когда это необходимо. Я живу в Британской Колумбии, Канада, которая известна своим ориентированным на здоровый образ жизни и профилактику подходом. Фактически, я живу на острове Ванкувер, огромном острове у побережья. Это почти самая западная точка Канады. Здесь очень красиво, мягкий климат, мы живеем в тропическом лесу. Это удивительное место. Я прошла обучение Аюрведе, а затем продвинутый курс по интерпретации анализов крови, который преподавал натуропат. Позже я также прошла дополнительные курсы по кето. Возвращаясь к тому, как я пришла к карнивор-диете, это вторая часть ответа.
Даже когда я училась в школе холистического питания, наше образование было очень ориентировано на растительную пищу и сильно нагружено биохимией. О кето мы узнавали только в рамках спортивного питания. Кетогенное состояние объяснялось как метаболическое состояние, в которое организм переходит после истощения запасов глюкозы и гликогена, когда больше не может происходить ферментация молочной кислоты, и тело начинает расщеплять жиры. Это было единственное, что я узнала о кето в школе нутрициологии. Конечно, я начала учиться в 2008 году, и с тех пор мир сильно изменился. Перенесемся в 2018 год. Я работала в магазине добавок, где также практиковал функциональный невролог, который использовал заднюю часть магазина как клинику с тремя кабинетами. Его специализацией были сотрясения мозга, а также другие вестибулярные расстройства, такие как синдром постуральной тахикардии, рассеянный склероз, болезнь Паркинсона, головокружения и многие другие неврологические проблемы.
Именно он начал открывать мне силу кетогенной диеты. Он объяснял, что кето полезно для людей с сотрясениями мозга, потому что после травмы гематоэнцефалический барьер может ослабнуть. Мозг, состоящий в основном из жира и белка, начинает «протекать». Кроме того, из-за воспаления и травмы головы повышается уровень кортизола. Кетоны обладают сильным противовоспалительным действием. У людей с сотрясением мозга также могут быть проблемы с регуляцией сахара в крови из-за воспаления. Переводя пациентов на животную кетогенную диету, мы убираем часть проблем с сахаром в крови, обеспечиваем мозг необходимыми строительными материалами для восстановления, а также запускаем кетогенез, который является противовоспалительным. Мы узнаем, что кетоны могут проникать через гематоэнцефалический барьер и затем преобразовываться в мозговое и нервное вещество. Таким образом, они могут как восстанавливать мозг, так и служить источником энергии.
Мы также знаем, что почти все клетки организма, за исключением, кажется, нервных и красных кровяных клеток, могут работать на кетонах или преимущественно используют кетоны. При расщеплении триглицерида образуются три свободные жирные кислоты, которые затем могут быть превращены в кетоны и использованы в митохондриях большинства клеток, получающих энергию из кетонов. А глицериновый скелет может отправляться в печень, становиться гликогеном, который затем расщепляется гормоном глюкагоном до сахара в крови и глюкозы. Затем инсулин забирает эту глюкозу и завершает процесс. Метаболизм удивителен. Я начала составлять планы питания для его пациентов (я называю их клиентами). Он проводил упражнения на движение и координацию, так как изначально был канадским хиропрактиком. Он занимался опорно-двигательным аппаратом, а также давал пациентам упражнения на сенсорных экранах для развития памяти и счета. А я составляла им планы питания.
У нас также работал натуропат, и мы применяли ХГЧ-диеты (хорионический гонадотропин человека). В рамках этих диет мы также использовали очень низкоуглеводные, высокожировые и умеренно белковые рационы для быстрой потери веса. Конечно, это не всегда было устойчиво, если пациенты не принимали сознательных решений придерживаться такого образа жизни, но мы видели огромные изменения в весе и метаболизме, что было потрясающе. В этот момент я начала по-настоящему верить в кето. В то время я вела от 13 до 17 занятий по йоге, фитнесу, питанию, кардио и HIIT в неделю. Моя диета была скорее палео, низкоуглеводной, но я не ставила себе четких кето-целей, хотя, учитывая мою активность, я наверняка находилась в состоянии кетоза. Так продолжалось в 2018 и 2019 годах, а потом наступил 2020 год – то самое «Ковид». Поскольку я работала в фитнес-центрах, йога-студиях и интегративных клиниках, это полностью парализовало мою работу.
К счастью, в то время мой партнер продолжал работать, поэтому я использовала это время для создания онлайн-бизнеса. Мне предложили провести серию лекций по питанию — 12-недельный онлайн-курс для колледжа, что стало большим шагом в правильном направлении. В это же время я наткнулась на документальный фильм «Волшебная таблетка». Этот фильм, по моему мнению, стал одним из самых влиятельных документальных фильмов нашего времени. Конечно, сейчас выходят отличные работы, такие как «Исцеление человечества», но «Волшебная таблетка» вышла, кажется, в 2017 году и была снята в Австралии. Она полностью перевернула мое сознание. Спойлер: волшебной таблетки нет, это еда. Это был один из первых фильмов, после просмотра которого я подумала: «Вау, это абсолютно логично». Когда я впервые переехала в Ванкувер в 2010 году из Онтарио, это было почти 4000 миль, потому что Канада огромна, как Австралия. Можно быть в одной стране, но ехать четыре дня. Мне потребовалось четыре дня, чтобы добраться туда.
И когда я посмотрела этот документальный фильм, мой разум был поражен. Я показала его своему тогдашнему партнеру. Он был ветеринаром, поэтому обладал медицинским мышлением. Ветеринары могут быть очень разносторонними. В Канаде у нас есть бесплатное здравоохранение в определенной степени, но все врачи должны специализироваться. Ветеринары же могут быть мастерами на все руки. Наши беседы были очень продуктивными благодаря нашему медицинскому опыту. Он очень ценил мои знания пищеварительной системы и метаболизма. И даже он был ошеломлен после просмотра этого фильма. Это изменило его взгляд на диеты для животных в его практике. И мы видели, как происходили удивительные вещи. Так, когда случился COVID и я посмотрела этот документальный фильм, я обратила внимание на Тимоти Ноукса и подумала: «У Тимоти Ноукса есть курс по кето, да, я это сделаю». Я прошла курс, и он полностью перевернул мое сознание.
Многое из того, что не укладывалось в голове во время обучения нутрициологии, вдруг обрело смысл. Я даже вернулась и преподавала спортивное питание в своей бывшей школе примерно 12 лет спустя, и до сих пор там не так много говорилось о кето, несмотря на весь его потенциал. Как и во всем мире, диабет и все, что с ним связано, а также инсулинорезистентность — огромная проблема здесь, в Северной Америке. Мы находимся прямо над Соединенными Штатами, получаем их рекламу, их еду, их телевидение. Поэтому многие проблемы, затрагивающие США, также затрагивают Канаду. Наше население составляет всего 34 миллиона человек, что соответствует населению Калифорнии, но мы очень рассредоточены и имеем много сельских районов, что здорово.
Курс профессора Тимоти Ноукса я начала в 2020 году, потому что задавалась вопросом: как я буду контролировать свой вес и заботиться о здоровье, если не могу ходить в спортзал, в клинику, заниматься любимым делом? Как мне оставаться здоровой и в форме? Изначально я пришла к курсу именно с этой мотивацией. Плюс все, что я узнала, работая с доктором Эшем, функциональным неврологом, у которого я работала. Он открыл потрясающее учреждение в Ванкувере. Я до сих пор очень благодарна ему за то, что он пригласил меня работать к себе и поделился своими знаниями. Как только я начала проходить курс Nutrition Network «Терапевтическая низкоуглеводная, высокожировая кетогенная диета для практикующих специалистов», мой разум был полностью поражен. Я училась у таких людей, как Эрик Вестман, доктор Джейсон Фанг, Гари Таубс, Мария Эммерих, Нина Тай-Шульц, Гари Фетке, профессор Сейфрид — у всех этих удивительных людей.
Так, например, оксалатная токсичность изначально называлась «болезнью ревеня», потому что медсестры и врачи замечали, что люди заболевали весной, когда появлялись ревень и шпинат. Оксалаты являются частью растительной структуры, они очень полезны для прорастания молодых растений и их выхода на поверхность. К сожалению, когда мы их едим, они связываются с кальцием, магнием, калием в нашем организме, а это ваши красные кровяные клетки, электролиты, скелетная система, зубы, глаза. В 17-19 веках люди не ели одну и ту же пищу круглый год, потому что она не была доступна. Возможно, весной мы употребляли оксалаты, но не ели их постоянно. Были периоды, когда организм мог отдохнуть. Если бы не международная и импортная пища, у меня, возможно, не было бы такой работы, потому что мы бы полагались на мудрость природы. Природа давно все устроила. Когда мы ели местную, сезонную и полноценную пищу, мы были первооткрывателями, воинами, поселенцами.
Мы должны были быть сильными, внимательно следить за тем, что мы едим, потому что мы не могли позволить себе расслабиться, как сейчас, будучи защищенными, сытыми, ухоженными, укрытыми и в тепле. Мы должны были быть очень физически сильными существами. Еще 12 000 лет назад мы были преимущественно охотниками-собирателями. Именно тогда появились земледелие и животноводство. Археологические и эпидемиологические данные показывают, что до этого времени люди становились выше, их мозг увеличивался, и у них было меньше хронических заболеваний. Поэтому, когда мы слышим, что существует так много противоречивой информации о здоровье, и не знаем, с чего начать, почему бы не вернуться к тому времени, когда мы еще не испортили все, когда мы были сильнее, здоровее и развивались? Это один из аспектов, на который я люблю обращать внимание.
Второе, о чем я действительно хочу поговорить, и я очень надеюсь, что этот момент затронет многих людей: даже если есть много людей с удивительной, хорошо продуманной информацией о здоровье, это не обязательно применимо к вам. Например, тот, кто сказал, что стакан красного вина в день полезен, не обращался к выздоравливающему алкоголику, и мы все знаем, что это не так уж и хорошо. Но это просто, так сказать, более комичный пример того, как на самом деле была утрачена индивидуализация. Когда мы начали переезжать в большие города, мы привыкли жить в маленьких деревнях и группах, где люди получали наставничество. Например, ребенок рос, и кто-то в деревне, родственник или нет, кто-то близкий мог сказать: «Я буду направлять этого человека, я научу его, я раскрою его навыки, я помогу ему минимизировать его проблемы». И вот сегодня, хотя существует много очень хороших советов по здоровью, мы не всегда знаем, что хорошо для конкретного человека.
Именно этому меня научила школа: задавать вопросы, узнавать опыт людей. Что их история говорит вам? Какова общая картина? Мне очень нравится, что меня научили интерпретировать анализы крови для оптимизации здоровья, а не только для выявления болезней, а также анализировать пищевые дневники. Я использую удобное приложение, которое позволяет мне работать онлайн. Благодаря этому я могу действительно индивидуализировать подход, создавать контекст, в котором каждый человек будет действовать. Это одно из самых важных преимуществ, которые я предлагаю. Так я начала использовать кето для себя и в своей практике с людьми. Я прошла кетогенный курс и увидела удивительные изменения как в себе, так и в моих клиентах. У меня также есть аппарат для анализа состава тела. Я прикрепляю два электрода к их правой руке и правой ноге, чтобы определить их базовую скорость метаболизма, сухую мягкую массу тела, то есть сколько мышц у них есть. Все это помогает мне устанавливать цели.
В моем приложении также есть функции для постановки целей, и я создаю для клиентов индивидуальные протоколы, рецепты и списки продуктов. Все это помогает им на пути к здоровью. Многие люди достигали потрясающих результатов на кето-диете. Однако даже с кето у некоторых возникали проблемы с FODMAP, связанные с чрезмерным брожением в кишечнике, что также называют СИБР или СИГР. Я объединяю это под общим термином «дисбиоз», который охватывает множество состояний, связанных с нарушением баланса микробиома. И хотя мы добивались хороших результатов в отношении уровня сахара в крови, состава тела, мышечной массы и веса – все двигалось в правильном направлении, иногда возникали препятствия. У некоторых людей наблюдались множественные чувствительности, реакции, СРК, СИБР, СИГР, болезнь Крона и колит. Я начала замечать, что чем меньше растений мы убирали из рациона, тем меньше обострялись их проблемы с желудочно-кишечным трактом. И я подумала: «Ого, здесь что-то большее».
Изначально я слушала Пола Саладино, когда он еще был известен как Carnivore MD. Он действительно увлек меня идеей карнивора. Затем я стала слушать Шона Бейкера. Слушая их, я поразилась: «Вау, люди могут быть карниворами, они могут есть только мясо и не просто хорошо себя чувствовать, а процветать! Окей, давайте попробуем». Я предлагала это некоторым своим клиентам, которые уже употребляли очень мало растительной пищи: «Вот отзывы, вот данные, вот исследования, вот информация, вот как это может выглядеть. Хотите попробовать?» Большинство из них соглашались. Я тоже попробовала и подумала: «Это здорово!» Многим это помогло выйти на новый уровень, преодолеть блоки, с которыми не справлялась кето-диета. Я всегда даю людям возможность, например: «Хорошо, вы попробовали карнивор некоторое время, давайте попробуем добавить что-то обратно. Но давайте делать это по одному продукту и очень осознанно». Потому что даже сейчас я на 100% верю в растения как лекарство. На 100%.
Именно отсюда берутся наши лекарства, именно отсюда берет начало травяная медицина. Я на 100% верю в них как в лекарство. Я просто видела и чувствовала так много случаев, когда они были отличным лекарством, но не работали как основная часть рациона. Вот так я пришла к карнивор-диете.
То есть люди приходят к вам с такими проблемами, как диабет второго типа, и вы способны помочь им справиться с этим?
Да, многие мои клиенты используют постоянные мониторы глюкозы. Они делают сканирование, а затем, как я уже говорила, я работаю с приложением, которое позволяет мне работать с людьми онлайн. В этом приложении у нас запрограммированы их макросы, и они ведут пищевой дневник. А в самом низу мы записываем, что происходило с их сахаром в крови в течение дня. Таким образом, мы можем начать соотносить то, что они ели, с пиками сахара в крови. И люди естественным образом начинают замечать: «О, это растение повышало мой сахар в крови, и я плохо себя чувствовал.
Но когда я ел в основном мясо и жир, я получал энергию, чувствовал себя хорошо и продолжал худеть». Это удивительно, когда ты – и, вероятно, твои клиенты тоже – переживаешь этот опыт. Все становится на свои места, и ты думаешь: «О, да, конечно. Теперь это имеет смысл».
Означает ли это, что вы в своей сфере стали, так сказать, «отступником»? Если сравнивать вашу работу с клиентами с тем, как работают ваши коллеги, то получите ли вы много неодобрения с их стороны?
Если бы я жила не там, где живу, думаю, у меня было бы больше конфликтов с коллегами. В Ванкувере и на юге острова Ванкувер больше ориентированы на здоровое питание и растительную пищу. Но я живу в очень сельской части острова, в городе с населением 40 000 человек, и если поехать дальше на север, то в течение четырех часов езды не встретишь ни одного города с населением более 3000 человек. У нас был веганский ресторан в городе, и он закрылся.
Так что я чувствую, что если бы я была в других местах, возможно, в более городских центрах, я бы получала больше критики за свой животноориентированный подход. Но я живу в городе, основанном лесорубами и рыбаками, и все вокруг охотятся или ловят рыбу. Так что здесь мне немного проще. На выходных я ездила на ретрит с друзьями, которых знала еще из Ванкувера, и они пригласили своих знакомых, и там было четверо веганов. Но в моей обычной повседневной жизни я, возможно, раз в четыре месяца встречаю одного вегана. Так что, думаю, из-за географии – да, если бы это было 10 лет назад и я была где-то еще, я думаю, я бы получала гораздо больше неодобрения. Но я начинаю замечать здесь сдвиг: люди больше заботятся о том, где выращивается их еда, а не просто о том, растение это или животное. Неужели вас не расстраивает, что люди могут прийти к врачу, и врач скажет: «У вас диабет второго типа. Вот метформин, вот инсулин, вот все эти препараты. Вам придется принимать их всю оставшуюся жизнь.
Не волнуйтесь, вы все еще можете есть печенье, но после этого придется сделать инъекцию инсулина». При этом они могут открыть для себя кетогенный подход к жизни, открыть для себя что-то вроде карнивора, обратиться к кому-то вроде вас, получить глюкометр, понять, что на самом деле происходит, и фактически ввести свой диабет в ремиссию. Но это не становится главной новостью. Все новостные агентства должны бы стучаться к вам в дверь и спрашивать: «Что вы делаете? Все эти врачи ничего не могут с этим поделать». Но никто не заинтересован, потому что это нельзя масштабировать, верно? Потому что это должно быть индивидуализировано.
Вас это вообще не расстраивает, или вы просто думаете: «Ну, давайте делать то, что можем»?
Благодаря моему финансовому образованию, когда что-то происходит, я всегда спрашиваю: кто получает выгоду? Следуй за деньгами.
Кто выигрывает? И что я из этого извлекла, а также из того, что встречалась с доктором в течение пяти лет, так это понимание того, что многие врачи являются частью системы, и это большая система, особенно в Канаде, где у нас есть государственная система здравоохранения, направленная на лечение болезней. И все эти врачи находятся под контролем организации под названием MSP, которая следит за врачами и позволяет им использовать наши налоговые деньги для здравоохранения, то есть для лечения болезней. И я узнала, что если врач заказывает слишком много анализов или если анализы не соответствуют проблеме, с которой пришел пациент, его могут отметить MSP, и он может столкнуться с проверкой или даже потерять лицензию и средства к существованию. А медицинское образование очень дорогое. Врач может иметь студенческий долг в размере 200 000 долларов.
Поэтому я думаю, что для них, хотя большинство из них имеют добрые намерения, они являются частью системы, и они так много поставили на карту, что им очень трудно идти против нее. Честно говоря, я работала в Канаде, где существуют так называемые модели частного годового обслуживания, когда врач может перейти в частную практику, а люди платят ежегодную плату. Тогда они получают больше доступа к своему врачу. И это вне системы MSP. Так что им приходится платить из собственного кармана. Но в итоге они получают гораздо больше времени со своим врачом и индивидуальный подход. Я работала у одного из первых таких врачей, терапевта, который запускал такую модель. Благодаря моему опыту, я была тем, кто проводил первичное собеседование, своего рода «привратником», и все, кто работал с ним, также работали со мной. В то время я познакомилась с другими врачами, которые открыли похожие практики. Так что это происходит, но не так доступно для людей, потому что это оплачивается из собственного кармана.
А у нас в Канаде очень высокие налоги. Для некоторых людей это может составлять до 48% их дохода. Я думаю, что между этим и стоимостью жизни, многие люди, а также тот факт, что фармацевтические препараты могут рекламироваться по телевидению и в СМИ. Часто в этих рекламных роликах создается впечатление, что вы можете делать все, что захотите, а затем у нас будет «волшебная таблетка», и это все исправит. И поэтому я думаю, что часто люди просто не знают того, чего не знают. Я аплодирую любому, независимо от диеты, кто старается осознанно подходить к своему питанию. И это может быть очень запутанно. Есть информация, которая намеренно вводит нас в заблуждение. И я вижу это и ценю ее гениальность с финансовой точки зрения, но человек во мне, целитель во мне, действительно сочувствует людям, которые не знают лучшего или не могут сделать лучше, даже если они знают лучше. Но есть такая фраза: «Делай трудные вещи – живи легкой жизнью, делай легкие вещи – живи трудной жизнью».
И, знаете, то, что я беру за свою программу, люди тратят на ужин в ресторане, на пару туфель. А профилактика гораздо проще и гораздо выгоднее. И, знаете, время и усилия, которые вы вкладываете в профилактику своего здоровья, добавят вам годы жизни. А тем временем вы получаете дивиденды и качество жизни. Работая со мной, вы получаете список рекомендованных продуктов и рецепты, что позволяет вам делать более осознанный выбор. Вы выбрасываете меньше еды. Я часто организую для своих клиентов совместные закупки мяса целиком. Я хожу на фермерский рынок, общаюсь с фермерами. Я буду той странной, кто попросит посмотреть корову, которую потом захочет съесть. Я расспрашиваю и затем поддерживаю фермера, продавая это животное всем своим клиентам. И нет ничего лучше, чем встретиться с фермером, увидеть ферму, поехать с ним к его морозильной камере, чтобы забрать то, во что он вложил свою гордость и радость, дать ему деньги и получить эту еду, а затем поделиться ею со своими клиентами.
Таким образом, я знаю, что делаю свое сообщество здоровее и сохраняю сельскохозяйственные угодья в руках фермеров. Я поддерживаю дух сельскохозяйственного освоения этого острова. Так что, да, меня это раздражает. Но, знаете, как только вы в игре, как только вы немного увидели изнанку, я понимаю, почему это так, но это все равно не делает это правильным.
Как вы думаете, такой более прямой подход, когда люди платят годовой сбор за посещение врача вне системы MSP, станет ли он нормой или более приемлемым, потому что люди поймут, что не получают результатов от своего обычного врача?
Ну, поскольку я узнала о таких моделях давно, лет восемь назад, я постоянно следила за ними и видела, как их появляется все больше. В Соединенных Штатах большинству людей все равно приходится платить из своего кармана. Так что эта модель уже существует в США. И я вижу, как она все чаще появляется здесь, в Канаде, что обнадеживает.
Думаю, это просто дает людям возможность сразу получить ответы и квалифицированную помощь, даже если им приходится платить из своего кармана. Это просто логично.
Наташа, как выглядит ваш ежедневный рацион? Вы на 100% придерживаетесь карнивор-диеты или ближе к кето?
Я определенно придерживаюсь кето-диеты, и это не изменится. Я активно пропагандирую этот подход, и большинство моих клиентов приходят ко мне именно из-за этого. Я считаю, что, возможно, это популярное или непопулярное мнение, но существуют гормональные и биохимические различия между мужчинами и женщинами. И это влияет на то, как мы перерабатываем пищу и как работает наш метаболизм. Я очень восхищаюсь работой доктора Минди Пельц, и она дала потрясающее интервью одной из карнивор-групп. Итак, я немного меняю свою диету в зависимости от того, на каком этапе месяца я нахожусь.
Но в любом случае, даже когда я менее строгая карнивор, я все равно очень ориентирована на животную пищу – я бы сказала, что мой рацион на 85% состоит из продуктов животного происхождения. Но иногда в майонезе могут быть соленые огурцы, или я могу приготовить соус тартар. Или же я могу сделать лимонный крем с небольшим количеством свежего ежевичного сока, потому что ежевика растет у меня во дворе. Но даже тогда я рассматриваю растения как гарнир. Так что, даже в те периоды, когда я менее строгая карнивор, я все равно определенно придерживаюсь кето и очень высоко ценю продукты животного происхождения. В определенные периоды моего цикла, особенно в начале и в середине, во время овуляции, мне хочется только стейка, яиц, масла и бекона. Я даже не испытываю тяги к другим продуктам. Но бывают времена, когда я могу думать только о темном шоколаде.
Разница в том, что если бы я сравнила себя с собой 20-летней давности, до того как я пошла учиться холистической нутрициологии, то, когда мне хотелось шоколада, это были бы такие вещи, как Rolo и Smarties, которые содержат много сахара и низкокачественны. Сейчас, когда у меня возникает тяга, самое замечательное, что я смогла избавиться от пристрастия к сладкому. Я не хочу фруктов, не хочу Rolo. 80% темный шоколад — это самая сладкая вещь, которую я ем. И это небольшой высококачественный батончик, а не целая гигантская плитка Toblerone. То есть, я не стала на 100% абсолютной в своих предпочтениях. Я считаю, что особенно для женщин это работает, потому что женщины по своей природе цикличны, мы склонны к приливам и отливам. В то время как гормоны мужчин, как я слышала в одной из лучших аналогий, подобны рок-группе тяжелого металла: тестостерон утром, тестостерон каждые 15 минут, это сплошной тестостерон постоянно.
У женщин же сначала идет эстроген, затем начинает повышаться прогестерон, потом тестостерон ненадолго заявляет о себе, затем все падает, а потом снова что-то поднимается. Наши гормоны больше похожи на симфонию, а не на хеви-метал группу. Мы также естественные воспитатели. И это не только женское качество, но мы, как правило, очень самосознательны, очень заботливы. Поэтому, как только я могу избавить женщин от их тяги к сладкому, с чем кето отлично справляется, как только они начинают доверять своим желаниям, я прошу их быть немного снисходительными к себе, особенно в последнюю неделю цикла. Если у вас возникает тяга к чему-то, это может быть шанс съесть немного этого. Но еще один отличный совет, который я слышала: если у вас возникает тяга к чему-то, например, к шоколаду, сначала съешьте немного масла. Приучите себя к тому, что когда возникает тяга, вы получаете масло, даже если это не то, чего вам хотелось. Съешьте масло, подождите немного.
И если тяга все еще есть, тогда ешьте то, чего вам хочется. Но, по крайней мере, вы научили себя, что при тяге вы получите масло, и масло немного насытит вас, так что, возможно, вы не поддадитесь своему желанию так сильно.
