Видео с голосовым переводом на Телеграм-канале @carni_ru
Принуждение, отсутствие возможности выйти на улицу или заниматься спортом — вот что ждало нас. Целыми днями мы сидели взаперти в комнатах, где нас кормили как скот. По сути, это не имело никакого отношения к еде, это был чисто психический недуг. Нам разрешалось поговорить с семьей по телефону максимум десять минут, но только если мы съедали всю предложенную еду. В клинике считали: если ты не можешь есть пончики и пирожные, чувствовать себя при этом нормально и включать в свой рацион абсолютно все, значит, ты не до конца исцелен. Меня зовут Марианна, и с 2018 года я придерживаюсь плотоядного рациона. На этом пути были взлеты и падения, но в целом, хищное питание помогло мне оправиться от анорексии, серии бактериальных инфекций и ампутаций.
Сейчас я чувствую себя самой счастливой, здоровой и сильной, какой когда-либо была. Я всегда говорю, что это благодаря Христу и плотоядному питанию: принятию христианства, Иисуса как моего спасителя, а также насыщению тела мясом и яйцами. Анорексия — это ужасное, трагическое заболевание, одно из самых страшных расстройств пищевого поведения, от которого умирает множество женщин. Многие из них так и не выздоравливают полностью. Я общался со многими женщинами, столкнувшимися с подобными проблемами, и плотоядное питание часто оказывалось им полезным. Более того, пару лет назад даже была опубликована научная статья о серии таких случаев.
Как это началось в вашей жизни? Как развивалась эта история? Началось ли это в детстве?
Мое расстройство пищевого поведения началось примерно в 13 лет. Я чувствовала себя под чрезмерным контролем со стороны родителей и жизненных обстоятельств. Единственное, что я могла контролировать, как мне казалось, это количество съеденной пищи.
Это состояние едва не убило меня, потому что я боролась с ним годами, переживая взлеты и падения, вплоть до двух-трех лет назад. Родители отправляли меня в специализированные центры лечения расстройств пищевого поведения, где мне говорили, что все это «в моей голове», что это «не имеет отношения к еде», а является «чисто психическим расстройством». Поэтому нас просто пичкали стандартной американской диетой, не беспокоясь о еде, а фокусировались на терапии. Я действительно получила некоторую хорошую терапию в этих центрах, но их подход к питанию, к сожалению, оставлял желать лучшего. Они совершенно не были открыты для низкоуглеводной, высокожировой диеты, не говоря уже о плотоядном питании. Меня постоянно убеждали, что «любая еда подходит» и «все должно быть в меру». Если ты не мог съесть порцию, например, китайской еды на вынос, они засекали время, наблюдали, как мы едим, а затем сажали в комнату и спрашивали, чувствуем ли мы тревогу.
Я же думала: «Ну, вы не позволяете нам выходить на улицу и видеть солнце. Нам нельзя было гулять, нельзя заниматься спортом. Мы целыми днями сидели взаперти, нас кормили как скот. А потом вы спрашиваете меня, чувствую ли я тревогу и есть ли у меня проблемы? Конечно, да, немного». То есть, они насильно кормили нас вредной едой, скрывали от солнца, и это было ужасно. Нам отмеряли время на все шесть приемов пищи в день. Мы не могли пользоваться ножами и салфетками, приходилось закатывать рукава — это было похоже на тюрьму. Вечером нам разрешали десятиминутный звонок семье, но только если мы съедали всю еду в течение дня. Это был очень травмирующий опыт, который я никому не пожелала бы. Насколько сильно болезнь повлияла на вас? Очевидно, вы сильно похудели. Обычно люди говорят, что их вес падает до 30 килограммов.
Насколько низко опустился ваш вес в худшие времена?
Мой рост около 165 сантиметров, и самый низкий вес был примерно 33-34 килограмма. Это было довольно серьезно.
Но с плотоядным питанием я наконец обрела свободу; что-то изменилось в моем мозгу. Мой отец — кардиолог, и мы не могли есть красное мясо, потому что он верил в миф о высоком холестерине и сердечных заболеваниях, а также во все рекомендации Американской кардиологической ассоциации и историю о коровьем бешенстве. Я не ела свой первый стейк до 25 лет. Я говорила людям, что это было похоже на то, как мой мозг «ожил» и «проснулся». Я начала безумно хотеть мяса, стремиться есть жиры. И с тех пор я ни разу не пожалела. Моему телу чего-то не хватало, пока я росла, а теперь я могу правильно его питать, и это потрясающе. Итак, вы выросли в семье, где отец-кардиолог, как и многие, был убежден, что красное мясо вредно, а насыщенные жиры — ужасны. Это само по себе является проблемой для общего населения. А тут еще и тяжелое расстройство пищевого поведения.
Сколько раз вы лежали в стационаре?
Дважды.
Были ли эти случаи веселыми?
Наверное, нет.
Я беседовал со многими девушками, страдающими анорексией, и практически у всех был один и тот же опыт: их запирали почти как в тюрьме и насильно кормили нездоровой пищей. Если мы рассматриваем болезнь как проблему, которую может решить правильное питание, то кормление людей плохой едой, похоже, ничего не улучшает, а во многих случаях, вероятно, только ухудшает ситуацию. Вы упомянули бактериальные инфекции, сепсис, ампутации.
Какова была история с этим?
В ноябре 2022 года я жила со своим тогдашним мужем в Тампе, Флорида. Врачи говорят, что бактериальная инфекция, которую я подхватила, была вызвана джакузи в спортзале. В Флориде часто шутят, что если зайти в воду, там будет аллигатор или, как выяснилось, бактерии. Бактерии попали через небольшой порез на моей ноге, и у меня начался сепсис. В то время я все еще боролась с анорексией, и моему организму не хватало питательных веществ, чтобы эффективно сопротивляться.
В итоге у меня случился сердечный приступ, почки полностью отказали, я была на круглосуточном диализе и аппарате ИВЛ. Септическая инфекция была смертельно опасной. Тогда, в 2022 году, врачи хотели ампутировать обе мои ноги. Однако вместо этого они попытались спасти их с помощью операций по пересадке кожи. Я потеряла два средних пальца на левой руке и часть левой стопы, так что на ней у меня осталось всего два пальца. Когда мы встретились на Meatstock, я уже пережила все эти ампутации и операции по пересадке кожи. Я ходила, как говорится, на полутора ногах. Но в конце мероприятия один из моих кожных трансплантатов открылся, заразился, и это привело к остеомиелиту. Мне пришлось экстренно ампутировать правую ногу ниже колена. Так что сейчас у меня отсутствует правая нога ниже колена, на левой стопе всего два пальца, и у меня восемь пальцев на руках. Но я справляюсь. Анорексия мучила вас много лет.
Как вы ее победили, если можно назвать это победой? В чем заключалась суть?
Знаете, традиционная медицина утверждает, что анорексия неизлечима, и я до сих пор размышляю, верю ли я в это. Но, насколько я могу судить, сейчас я нахожусь в ремиссии и делаю все возможное, чтобы никогда не вернуться в то состояние. Заболевание началось у меня в 13 лет. И могу сказать, что я нахожусь в полном выздоровлении последние два года. Хотя я придерживаюсь плотоядного рациона с 2018 года, вначале я ела недостаточно, полностью недоедала. Многие люди, особенно женщины, совершают эту ошибку, переходя на плотоядный рацион, они недоедают, и это, по сути, приводило к рецидиву анорексии. Я слишком сильно беспокоилась о контроле порций и общем контроле над едой. Все изменилось, когда в моем сознании что-то щелкнуло.
Я действительно верю, что это произошло благодаря принятию Христа как моего Спасителя и осознанию того, что я ценное человеческое существо, потому что Он создал меня, и поэтому я должна питать свое тело. Как только этот переключатель сработал, и я начала есть столько, сколько требовало мое тело, именно тогда и произошло настоящее выздоровление. Вы упомянули, что ваш вес падал до 30 килограммов. Сейчас сравнение веса немного отличается, так как у вас отсутствует нога. Но чувствуете ли вы, что сейчас ваш вес более здоровый? Вы, очевидно, не страдаете ожирением, вы все еще стройная, но не настолько истощенная, как раньше.
Сейчас мой вес около 45-47 килограммов. Я стараюсь набрать вес, потому что во время пребывания в больнице, когда ампутировали ногу (это случилось в мае, как я уже говорила, в конце Meatstock), я сильно похудела. Так бывает. Поэтому я стараюсь снова нарастить мышцы и набрать вес.
Вы, очевидно, настолько истощили свое тело, опустившись до 30 килограммов, что на восстановление ушло много времени, а затем еще и сепсис. Вероятно, у вас не было достаточных резервов. Остеомиелит, для тех, кто не знает, это костная инфекция. Это ужасно, ее очень трудно лечить, с помощью внутривенных антибиотиков, операций, иногда даже цементных шариков. Это самая мучительная вещь, которую я когда-либо испытывала. Люди шокированы, узнав, что я счастлива из-за ампутации ноги. Но если бы они понимали, какую боль я испытывала из-за этой инфекции, они бы поняли. Это было невыносимо. Вы придерживаетесь плотоядного рациона уже восемь лет.
Как он выглядит сейчас и как он развивался, учитывая, что сначала вы недоедали? Как выглядело недоедание тогда и как выглядит ваш рацион сегодня?
Когда я перешла на плотоядное питание, я думала, что должна быть «более плотоядной», чем все остальные. Я считала, что один прием пищи в день (OMAD) должен быть лучше, и все в таком духе.
Поэтому, когда я недоедала, я ела только один раз в день, и это было около полуфунта мяса или меньше, например, стейк или что-то вроде рваной свинины. Я все еще пыталась контролировать. Все сводилось к контролю. Сейчас я ем два-три раза в день, иногда даже перекусываю. Я просто ем, когда голодна, и останавливаюсь, когда наедаюсь. В последнее время я сильно увлекаюсь куриными крылышками. Моему телу, видимо, что-то в них нужно. Так что, как только мы закончим здесь, я, наверное, разогрею их и поем, потому что сегодня утром я тренировалась, и мне нужно восстановить силы. А позже сегодня вечером у меня есть говяжьи короткие ребрышки в мультиварке, я просто достану их и съем столько, сколько захочу. Мне нравится готовить, например, «плотоядные» брауни или мороженое время от времени, используя белковый порошок в качестве небольшого угощения. Мне нравятся такие творческие рецепты. Но большую часть времени это просто мясо, яйца и немного масла.
Я хочу отметить тот факт, что вы сказали, что тренируетесь, хотя у вас нет ноги, части стопы, части руки. И вы все равно идете к своей цели. Для тех людей, которые жалуются: «Ой, у меня болит колено, у меня артрит в колене», — это очень вдохновляюще. Это вдохновляет даже меня.
Насколько специалисты, которые лечили вас от анорексии, сепсиса, остеомиелита, были озабочены качеством питания? Была ли это полная незаинтересованность или же просто следование принципам пищевой пирамиды?
Как я уже говорила, у меня был разный опыт лечения анорексии и последующей ампутации. Что касается центра лечения расстройств пищевого поведения, то там все сводилось к идее «ешьте все». Если вы не можете есть пончики и пирожные и чувствовать себя при этом нормально, включая их в свой рацион, значит, вы не полностью исцелены.
Если вы исключаете что-либо из своего рациона по причинам, не связанным с аллергией, то у вас все еще проблема, вы как-то «сломаны», если не можете включать в свой рацион абсолютно все. И это, конечно, заставляет чувствовать себя ужасно, будто ты сам являешься проблемой. Я даже сейчас испытываю эмоции, думая об этом. Диетологи там определенно придерживались принципов «любая еда подходит» и «все в меру». Это были очень углеводные блюда, всегда включавшие десерт, и раз в неделю проводилось так называемое «сложное блюдо» — что-то особенно трудное для людей с расстройствами пищевого поведения. Например, фастфуд, или просто самое худшее с точки зрения питания. Однажды вызовом были три или четыре «Твинки». Вам внушали, что вы должны «преодолеть страх перед этими продуктами» и не иметь никаких «страшных продуктов». То есть, если вы не можете делать все в меру, то вы «сломанный человек», и с вами что-то не так. Да, знаете, есть «Твинки»...
Я не боюсь этой еды, но у меня нет желания ее есть, и я не думаю, что она полезна для меня. Зачем мне ее есть? Это как «боишься ли ты ударить себя молотком по голове?» Я, наверное, немного. Мне всегда удивительно это. Я брал интервью у многих людей, особенно в центрах лечения анорексии, и мне кажется, что они полностью заблуждаются, потому что, как вы, вероятно, знаете, процент успеха таких вмешательств очень низок. Уровень рецидивов чрезвычайно высок. Я поддерживаю связь с друзьями, которых встретила в этих центрах, и многие из них возвращались туда по три-четыре раза. Это бесконечный круговорот. Мне неприятно это говорить, но там есть деньги, которые можно заработать. Эти лечебные учреждения являются центрами прибыли. Однако, доктор Бейкер, мой опыт во время ампутации был совершенно другим. В больнице хирург сказал мне убедиться, что я придерживаюсь диеты с высоким содержанием белка. Я ответила, что это не будет проблемой.
Пока я была в больнице, я попросила, чтобы мне давали только мясо и яйца. И они удовлетворили мою просьбу. Мне приносили обычные котлеты для бургеров с сыром, яичницу-болтунью, сосиски, бекон. Они были очень внимательны к моему питанию. И я призываю людей, если вы или ваш близкий человек находитесь в больнице, не соглашайтесь на ту дрянь, которую вам дают. Боритесь за себя. Отстаивайте свои интересы. Убедитесь, что вы заботитесь о себе, находясь там, потому что вы не сможете правильно восстановиться, если не получите правильного питания.
На этом этапе вы считаете, что выбрались из опасности? Остеомиелит ушел? Раны зажили? Вы в порядке?
Да, ампутация ниже колена произошла недавно, в мае. Так что я буквально заново встаю на ноги. Я снова учусь водить машину, снова учусь ходить. Я пока не готова бегать и к прочим таким вещам. Я все еще постепенно возвращаюсь в привычный ритм жизни. В конце этого месяца я возвращаюсь на работу в Walmart на склад.
Моя работа — поднимать тяжести, ходить и быть на погрузочных доках. Так что я убеждаюсь, что мое тело достаточно сильное, и делаю все постепенно. Но я чрезвычайно благодарна, мое выздоровление было фантастическим. Однако я все еще восстанавливаюсь после ампутации.
Нужно ли вам ждать, пока культя полностью уменьшится, чтобы получить постоянный протез? Вы сейчас на этом этапе? У вас уже есть протез?
Да, у меня есть мой первый протез, но я каждую неделю езжу к протезисту, чтобы его подрегулировать. Он отлично справляется, но изменения нужны каждую неделю, потому что, как вы сказали, мне приходится носить утягиватель для культи, чтобы она уменьшалась. Думаю, после этого протеза я получу другой, этот, по-моему, временный. Кто вас поддерживает? Вы упомянули бывшего мужа.
Есть ли у вас семья, которая видела ваше преображение? Ваш отец все еще участвует в вашей жизни?
Моя семья очень меня любит, но они категорически против плотоядного питания.
Они считают это расстройством пищевого поведения, эквивалентом анорексии. Так что мои родители меня не поддерживают. У меня четверо братьев и сестер, которые очень поддерживают меня; они тоже взрослые, приезжают в гости и все такое. Но я единственный человек в моей семье, который живет здесь, в Гринвилле. Однако у меня есть друзья в этом районе, я посещаю терапевта, специалиста по расстройствам пищевого поведения, чтобы убедиться, что я делаю все возможное и просто обсуждаю с ним вещи, это очень помогает. У меня есть друзья, коллеги, замечательные соседи. У меня хорошая система поддержки. Но, к сожалению, моя семья и мои родители не являются ее частью. И это было для меня тяжело, потому что моя мама тоже врач. Я постоянно отправляю им исследовательские статьи, информацию. И они видели, что я хорошо себя чувствую и иду на поправку. Но, опять же, они, к сожалению, были «куплены и оплачены» медицинским истеблишментом. Мой отец должен выйти на пенсию этой осенью.
Так что я надеюсь, что после выхода на пенсию и, возможно, отхода от работы он сможет лучше оценить ситуацию. Но, да, в этом плане все неоднозначно. Вы работаете в Walmart, верно? Расскажите о своем опыте там.
В Walmart продают еду, не так ли?
Да, я работаю в отделе онлайн-заказов продуктов. Моя задача — собирать заказы людей. Если вы заказываете онлайн через Walmart, вы можете забрать заказ в магазине или получить его доставку на дом. Я вижу всякие вещи в тележках людей. Хочется просто вынуть это и выбросить. Но, конечно, я не могу. Люди покупают галлоны рапсового масла. Я много всего вижу. Когда я бываю в таких магазинах, как Costco, и вижу эти гигантские контейнеры с маслами, меня это просто поражает. Я полагаю, что люди до сих пор активно покупают эту продукцию и искренне верят, что это здоровый способ питания. Да, они думают, что растительное масло полезно.
Даже я десять лет назад так думала: «О, ну, растительное масло, наверное, из овощей, это должно быть что-то натуральное». Но люди просто не понимают, откуда берутся эти продукты. А когда я узнала, куда меня завела эта кроличья нора, я поняла. Есть так много вещей, о которых мы просто не знаем и с которыми не сталкиваемся. Я не хочу сказать грубо, но многие люди просто невежественны. У них нет информации. И, возможно, если бы она у них была, они бы изменились. Вы сказали, что возвращаетесь к работе, так сказать, заново встаете на ноги.
Каковы ваши планы на будущее? Вы делитесь своей историей? Работаете ли вы с другими женщинами, страдающими анорексией, или чем-то подобным?
Я очень хотела бы этим заниматься. Я создала блог, где рассказываю свою полную историю с фотографиями и всем остальным. Я хочу, чтобы моя история была доступна, потому что я хочу, чтобы люди знали: от анорексии можно освободиться. Анорексия — это как тюрьма, которую ты сам себе создаешь.
Ты устанавливаешь все эти правила относительно еды и упражнений и заставляешь себя соблюдать их почти религиозно. Я просто хочу, чтобы женщины, мужчины, все знали, что свобода возможна. Она может быть вашей. Я также развожу перепелов, это такое мое маленькое хобби. Это потрясающе, так весело выходить на улицу. Я занимаюсь этим около пяти лет. Мне просто нравится выходить на улицу, собирать яйца по утрам, а потом я также разделываю птиц. Я ем птиц и яйца, а яйца продаю. Это для меня забавное занятие. Но я просто хочу быть открытой для того, чтобы жить своей лучшей жизнью, делиться своей историей, и что бы Бог ни приготовил для меня, я знаю, Он ясно покажет, что мне делать с моей историей и моей жизнью.
Хотели бы вы еще что-нибудь добавить, что мы не обсудили, но что, по вашему мнению, актуально, учитывая вашу историю и то, через что вы прошли?
Я думаю, мы проделали отличную работу, охватив все. Но я просто хочу поблагодарить за возможность поделиться этим.
Если кто-то захочет поговорить со мной, я очень открыта для этого, на самом деле, я склонна слишком много рассказывать. Но да, я просто благодарю вас за все, что вы делаете. И, дамы, ешьте больше. Вы, вероятно, недоедаете. Если я могу дать один совет женщинам, то это: ешьте больше, становитесь сильнее.
Принуждение, отсутствие возможности выйти на улицу или заниматься спортом — вот что ждало нас. Целыми днями мы сидели взаперти в комнатах, где нас кормили как скот. По сути, это не имело никакого отношения к еде, это был чисто психический недуг. Нам разрешалось поговорить с семьей по телефону максимум десять минут, но только если мы съедали всю предложенную еду. В клинике считали: если ты не можешь есть пончики и пирожные, чувствовать себя при этом нормально и включать в свой рацион абсолютно все, значит, ты не до конца исцелен. Меня зовут Марианна, и с 2018 года я придерживаюсь плотоядного рациона. На этом пути были взлеты и падения, но в целом, хищное питание помогло мне оправиться от анорексии, серии бактериальных инфекций и ампутаций.
Сейчас я чувствую себя самой счастливой, здоровой и сильной, какой когда-либо была. Я всегда говорю, что это благодаря Христу и плотоядному питанию: принятию христианства, Иисуса как моего спасителя, а также насыщению тела мясом и яйцами. Анорексия — это ужасное, трагическое заболевание, одно из самых страшных расстройств пищевого поведения, от которого умирает множество женщин. Многие из них так и не выздоравливают полностью. Я общался со многими женщинами, столкнувшимися с подобными проблемами, и плотоядное питание часто оказывалось им полезным. Более того, пару лет назад даже была опубликована научная статья о серии таких случаев.
Как это началось в вашей жизни? Как развивалась эта история? Началось ли это в детстве?
Мое расстройство пищевого поведения началось примерно в 13 лет. Я чувствовала себя под чрезмерным контролем со стороны родителей и жизненных обстоятельств. Единственное, что я могла контролировать, как мне казалось, это количество съеденной пищи.
Это состояние едва не убило меня, потому что я боролась с ним годами, переживая взлеты и падения, вплоть до двух-трех лет назад. Родители отправляли меня в специализированные центры лечения расстройств пищевого поведения, где мне говорили, что все это «в моей голове», что это «не имеет отношения к еде», а является «чисто психическим расстройством». Поэтому нас просто пичкали стандартной американской диетой, не беспокоясь о еде, а фокусировались на терапии. Я действительно получила некоторую хорошую терапию в этих центрах, но их подход к питанию, к сожалению, оставлял желать лучшего. Они совершенно не были открыты для низкоуглеводной, высокожировой диеты, не говоря уже о плотоядном питании. Меня постоянно убеждали, что «любая еда подходит» и «все должно быть в меру». Если ты не мог съесть порцию, например, китайской еды на вынос, они засекали время, наблюдали, как мы едим, а затем сажали в комнату и спрашивали, чувствуем ли мы тревогу.
Я же думала: «Ну, вы не позволяете нам выходить на улицу и видеть солнце. Нам нельзя было гулять, нельзя заниматься спортом. Мы целыми днями сидели взаперти, нас кормили как скот. А потом вы спрашиваете меня, чувствую ли я тревогу и есть ли у меня проблемы? Конечно, да, немного». То есть, они насильно кормили нас вредной едой, скрывали от солнца, и это было ужасно. Нам отмеряли время на все шесть приемов пищи в день. Мы не могли пользоваться ножами и салфетками, приходилось закатывать рукава — это было похоже на тюрьму. Вечером нам разрешали десятиминутный звонок семье, но только если мы съедали всю еду в течение дня. Это был очень травмирующий опыт, который я никому не пожелала бы. Насколько сильно болезнь повлияла на вас? Очевидно, вы сильно похудели. Обычно люди говорят, что их вес падает до 30 килограммов.
Насколько низко опустился ваш вес в худшие времена?
Мой рост около 165 сантиметров, и самый низкий вес был примерно 33-34 килограмма. Это было довольно серьезно.
Но с плотоядным питанием я наконец обрела свободу; что-то изменилось в моем мозгу. Мой отец — кардиолог, и мы не могли есть красное мясо, потому что он верил в миф о высоком холестерине и сердечных заболеваниях, а также во все рекомендации Американской кардиологической ассоциации и историю о коровьем бешенстве. Я не ела свой первый стейк до 25 лет. Я говорила людям, что это было похоже на то, как мой мозг «ожил» и «проснулся». Я начала безумно хотеть мяса, стремиться есть жиры. И с тех пор я ни разу не пожалела. Моему телу чего-то не хватало, пока я росла, а теперь я могу правильно его питать, и это потрясающе. Итак, вы выросли в семье, где отец-кардиолог, как и многие, был убежден, что красное мясо вредно, а насыщенные жиры — ужасны. Это само по себе является проблемой для общего населения. А тут еще и тяжелое расстройство пищевого поведения.
Сколько раз вы лежали в стационаре?
Дважды.
Были ли эти случаи веселыми?
Наверное, нет.
Я беседовал со многими девушками, страдающими анорексией, и практически у всех был один и тот же опыт: их запирали почти как в тюрьме и насильно кормили нездоровой пищей. Если мы рассматриваем болезнь как проблему, которую может решить правильное питание, то кормление людей плохой едой, похоже, ничего не улучшает, а во многих случаях, вероятно, только ухудшает ситуацию. Вы упомянули бактериальные инфекции, сепсис, ампутации.
Какова была история с этим?
В ноябре 2022 года я жила со своим тогдашним мужем в Тампе, Флорида. Врачи говорят, что бактериальная инфекция, которую я подхватила, была вызвана джакузи в спортзале. В Флориде часто шутят, что если зайти в воду, там будет аллигатор или, как выяснилось, бактерии. Бактерии попали через небольшой порез на моей ноге, и у меня начался сепсис. В то время я все еще боролась с анорексией, и моему организму не хватало питательных веществ, чтобы эффективно сопротивляться.
В итоге у меня случился сердечный приступ, почки полностью отказали, я была на круглосуточном диализе и аппарате ИВЛ. Септическая инфекция была смертельно опасной. Тогда, в 2022 году, врачи хотели ампутировать обе мои ноги. Однако вместо этого они попытались спасти их с помощью операций по пересадке кожи. Я потеряла два средних пальца на левой руке и часть левой стопы, так что на ней у меня осталось всего два пальца. Когда мы встретились на Meatstock, я уже пережила все эти ампутации и операции по пересадке кожи. Я ходила, как говорится, на полутора ногах. Но в конце мероприятия один из моих кожных трансплантатов открылся, заразился, и это привело к остеомиелиту. Мне пришлось экстренно ампутировать правую ногу ниже колена. Так что сейчас у меня отсутствует правая нога ниже колена, на левой стопе всего два пальца, и у меня восемь пальцев на руках. Но я справляюсь. Анорексия мучила вас много лет.
Как вы ее победили, если можно назвать это победой? В чем заключалась суть?
Знаете, традиционная медицина утверждает, что анорексия неизлечима, и я до сих пор размышляю, верю ли я в это. Но, насколько я могу судить, сейчас я нахожусь в ремиссии и делаю все возможное, чтобы никогда не вернуться в то состояние. Заболевание началось у меня в 13 лет. И могу сказать, что я нахожусь в полном выздоровлении последние два года. Хотя я придерживаюсь плотоядного рациона с 2018 года, вначале я ела недостаточно, полностью недоедала. Многие люди, особенно женщины, совершают эту ошибку, переходя на плотоядный рацион, они недоедают, и это, по сути, приводило к рецидиву анорексии. Я слишком сильно беспокоилась о контроле порций и общем контроле над едой. Все изменилось, когда в моем сознании что-то щелкнуло.
Я действительно верю, что это произошло благодаря принятию Христа как моего Спасителя и осознанию того, что я ценное человеческое существо, потому что Он создал меня, и поэтому я должна питать свое тело. Как только этот переключатель сработал, и я начала есть столько, сколько требовало мое тело, именно тогда и произошло настоящее выздоровление. Вы упомянули, что ваш вес падал до 30 килограммов. Сейчас сравнение веса немного отличается, так как у вас отсутствует нога. Но чувствуете ли вы, что сейчас ваш вес более здоровый? Вы, очевидно, не страдаете ожирением, вы все еще стройная, но не настолько истощенная, как раньше.
Сейчас мой вес около 45-47 килограммов. Я стараюсь набрать вес, потому что во время пребывания в больнице, когда ампутировали ногу (это случилось в мае, как я уже говорила, в конце Meatstock), я сильно похудела. Так бывает. Поэтому я стараюсь снова нарастить мышцы и набрать вес.
Вы, очевидно, настолько истощили свое тело, опустившись до 30 килограммов, что на восстановление ушло много времени, а затем еще и сепсис. Вероятно, у вас не было достаточных резервов. Остеомиелит, для тех, кто не знает, это костная инфекция. Это ужасно, ее очень трудно лечить, с помощью внутривенных антибиотиков, операций, иногда даже цементных шариков. Это самая мучительная вещь, которую я когда-либо испытывала. Люди шокированы, узнав, что я счастлива из-за ампутации ноги. Но если бы они понимали, какую боль я испытывала из-за этой инфекции, они бы поняли. Это было невыносимо. Вы придерживаетесь плотоядного рациона уже восемь лет.
Как он выглядит сейчас и как он развивался, учитывая, что сначала вы недоедали? Как выглядело недоедание тогда и как выглядит ваш рацион сегодня?
Когда я перешла на плотоядное питание, я думала, что должна быть «более плотоядной», чем все остальные. Я считала, что один прием пищи в день (OMAD) должен быть лучше, и все в таком духе.
Поэтому, когда я недоедала, я ела только один раз в день, и это было около полуфунта мяса или меньше, например, стейк или что-то вроде рваной свинины. Я все еще пыталась контролировать. Все сводилось к контролю. Сейчас я ем два-три раза в день, иногда даже перекусываю. Я просто ем, когда голодна, и останавливаюсь, когда наедаюсь. В последнее время я сильно увлекаюсь куриными крылышками. Моему телу, видимо, что-то в них нужно. Так что, как только мы закончим здесь, я, наверное, разогрею их и поем, потому что сегодня утром я тренировалась, и мне нужно восстановить силы. А позже сегодня вечером у меня есть говяжьи короткие ребрышки в мультиварке, я просто достану их и съем столько, сколько захочу. Мне нравится готовить, например, «плотоядные» брауни или мороженое время от времени, используя белковый порошок в качестве небольшого угощения. Мне нравятся такие творческие рецепты. Но большую часть времени это просто мясо, яйца и немного масла.
Я хочу отметить тот факт, что вы сказали, что тренируетесь, хотя у вас нет ноги, части стопы, части руки. И вы все равно идете к своей цели. Для тех людей, которые жалуются: «Ой, у меня болит колено, у меня артрит в колене», — это очень вдохновляюще. Это вдохновляет даже меня.
Насколько специалисты, которые лечили вас от анорексии, сепсиса, остеомиелита, были озабочены качеством питания? Была ли это полная незаинтересованность или же просто следование принципам пищевой пирамиды?
Как я уже говорила, у меня был разный опыт лечения анорексии и последующей ампутации. Что касается центра лечения расстройств пищевого поведения, то там все сводилось к идее «ешьте все». Если вы не можете есть пончики и пирожные и чувствовать себя при этом нормально, включая их в свой рацион, значит, вы не полностью исцелены.
Если вы исключаете что-либо из своего рациона по причинам, не связанным с аллергией, то у вас все еще проблема, вы как-то «сломаны», если не можете включать в свой рацион абсолютно все. И это, конечно, заставляет чувствовать себя ужасно, будто ты сам являешься проблемой. Я даже сейчас испытываю эмоции, думая об этом. Диетологи там определенно придерживались принципов «любая еда подходит» и «все в меру». Это были очень углеводные блюда, всегда включавшие десерт, и раз в неделю проводилось так называемое «сложное блюдо» — что-то особенно трудное для людей с расстройствами пищевого поведения. Например, фастфуд, или просто самое худшее с точки зрения питания. Однажды вызовом были три или четыре «Твинки». Вам внушали, что вы должны «преодолеть страх перед этими продуктами» и не иметь никаких «страшных продуктов». То есть, если вы не можете делать все в меру, то вы «сломанный человек», и с вами что-то не так. Да, знаете, есть «Твинки»...
Я не боюсь этой еды, но у меня нет желания ее есть, и я не думаю, что она полезна для меня. Зачем мне ее есть? Это как «боишься ли ты ударить себя молотком по голове?» Я, наверное, немного. Мне всегда удивительно это. Я брал интервью у многих людей, особенно в центрах лечения анорексии, и мне кажется, что они полностью заблуждаются, потому что, как вы, вероятно, знаете, процент успеха таких вмешательств очень низок. Уровень рецидивов чрезвычайно высок. Я поддерживаю связь с друзьями, которых встретила в этих центрах, и многие из них возвращались туда по три-четыре раза. Это бесконечный круговорот. Мне неприятно это говорить, но там есть деньги, которые можно заработать. Эти лечебные учреждения являются центрами прибыли. Однако, доктор Бейкер, мой опыт во время ампутации был совершенно другим. В больнице хирург сказал мне убедиться, что я придерживаюсь диеты с высоким содержанием белка. Я ответила, что это не будет проблемой.
Пока я была в больнице, я попросила, чтобы мне давали только мясо и яйца. И они удовлетворили мою просьбу. Мне приносили обычные котлеты для бургеров с сыром, яичницу-болтунью, сосиски, бекон. Они были очень внимательны к моему питанию. И я призываю людей, если вы или ваш близкий человек находитесь в больнице, не соглашайтесь на ту дрянь, которую вам дают. Боритесь за себя. Отстаивайте свои интересы. Убедитесь, что вы заботитесь о себе, находясь там, потому что вы не сможете правильно восстановиться, если не получите правильного питания.
На этом этапе вы считаете, что выбрались из опасности? Остеомиелит ушел? Раны зажили? Вы в порядке?
Да, ампутация ниже колена произошла недавно, в мае. Так что я буквально заново встаю на ноги. Я снова учусь водить машину, снова учусь ходить. Я пока не готова бегать и к прочим таким вещам. Я все еще постепенно возвращаюсь в привычный ритм жизни. В конце этого месяца я возвращаюсь на работу в Walmart на склад.
Моя работа — поднимать тяжести, ходить и быть на погрузочных доках. Так что я убеждаюсь, что мое тело достаточно сильное, и делаю все постепенно. Но я чрезвычайно благодарна, мое выздоровление было фантастическим. Однако я все еще восстанавливаюсь после ампутации.
Нужно ли вам ждать, пока культя полностью уменьшится, чтобы получить постоянный протез? Вы сейчас на этом этапе? У вас уже есть протез?
Да, у меня есть мой первый протез, но я каждую неделю езжу к протезисту, чтобы его подрегулировать. Он отлично справляется, но изменения нужны каждую неделю, потому что, как вы сказали, мне приходится носить утягиватель для культи, чтобы она уменьшалась. Думаю, после этого протеза я получу другой, этот, по-моему, временный. Кто вас поддерживает? Вы упомянули бывшего мужа.
Есть ли у вас семья, которая видела ваше преображение? Ваш отец все еще участвует в вашей жизни?
Моя семья очень меня любит, но они категорически против плотоядного питания.
Они считают это расстройством пищевого поведения, эквивалентом анорексии. Так что мои родители меня не поддерживают. У меня четверо братьев и сестер, которые очень поддерживают меня; они тоже взрослые, приезжают в гости и все такое. Но я единственный человек в моей семье, который живет здесь, в Гринвилле. Однако у меня есть друзья в этом районе, я посещаю терапевта, специалиста по расстройствам пищевого поведения, чтобы убедиться, что я делаю все возможное и просто обсуждаю с ним вещи, это очень помогает. У меня есть друзья, коллеги, замечательные соседи. У меня хорошая система поддержки. Но, к сожалению, моя семья и мои родители не являются ее частью. И это было для меня тяжело, потому что моя мама тоже врач. Я постоянно отправляю им исследовательские статьи, информацию. И они видели, что я хорошо себя чувствую и иду на поправку. Но, опять же, они, к сожалению, были «куплены и оплачены» медицинским истеблишментом. Мой отец должен выйти на пенсию этой осенью.
Так что я надеюсь, что после выхода на пенсию и, возможно, отхода от работы он сможет лучше оценить ситуацию. Но, да, в этом плане все неоднозначно. Вы работаете в Walmart, верно? Расскажите о своем опыте там.
В Walmart продают еду, не так ли?
Да, я работаю в отделе онлайн-заказов продуктов. Моя задача — собирать заказы людей. Если вы заказываете онлайн через Walmart, вы можете забрать заказ в магазине или получить его доставку на дом. Я вижу всякие вещи в тележках людей. Хочется просто вынуть это и выбросить. Но, конечно, я не могу. Люди покупают галлоны рапсового масла. Я много всего вижу. Когда я бываю в таких магазинах, как Costco, и вижу эти гигантские контейнеры с маслами, меня это просто поражает. Я полагаю, что люди до сих пор активно покупают эту продукцию и искренне верят, что это здоровый способ питания. Да, они думают, что растительное масло полезно.
Даже я десять лет назад так думала: «О, ну, растительное масло, наверное, из овощей, это должно быть что-то натуральное». Но люди просто не понимают, откуда берутся эти продукты. А когда я узнала, куда меня завела эта кроличья нора, я поняла. Есть так много вещей, о которых мы просто не знаем и с которыми не сталкиваемся. Я не хочу сказать грубо, но многие люди просто невежественны. У них нет информации. И, возможно, если бы она у них была, они бы изменились. Вы сказали, что возвращаетесь к работе, так сказать, заново встаете на ноги.
Каковы ваши планы на будущее? Вы делитесь своей историей? Работаете ли вы с другими женщинами, страдающими анорексией, или чем-то подобным?
Я очень хотела бы этим заниматься. Я создала блог, где рассказываю свою полную историю с фотографиями и всем остальным. Я хочу, чтобы моя история была доступна, потому что я хочу, чтобы люди знали: от анорексии можно освободиться. Анорексия — это как тюрьма, которую ты сам себе создаешь.
Ты устанавливаешь все эти правила относительно еды и упражнений и заставляешь себя соблюдать их почти религиозно. Я просто хочу, чтобы женщины, мужчины, все знали, что свобода возможна. Она может быть вашей. Я также развожу перепелов, это такое мое маленькое хобби. Это потрясающе, так весело выходить на улицу. Я занимаюсь этим около пяти лет. Мне просто нравится выходить на улицу, собирать яйца по утрам, а потом я также разделываю птиц. Я ем птиц и яйца, а яйца продаю. Это для меня забавное занятие. Но я просто хочу быть открытой для того, чтобы жить своей лучшей жизнью, делиться своей историей, и что бы Бог ни приготовил для меня, я знаю, Он ясно покажет, что мне делать с моей историей и моей жизнью.
Хотели бы вы еще что-нибудь добавить, что мы не обсудили, но что, по вашему мнению, актуально, учитывая вашу историю и то, через что вы прошли?
Я думаю, мы проделали отличную работу, охватив все. Но я просто хочу поблагодарить за возможность поделиться этим.
Если кто-то захочет поговорить со мной, я очень открыта для этого, на самом деле, я склонна слишком много рассказывать. Но да, я просто благодарю вас за все, что вы делаете. И, дамы, ешьте больше. Вы, вероятно, недоедаете. Если я могу дать один совет женщинам, то это: ешьте больше, становитесь сильнее.
